Кристина Арноти - Африканский ветер

— А что я скажу родителям?

— Что ты передумала, что не захотела подвергаться риску, путешествуя по Африке. Придумаешь какую-нибудь любовную историю, встречу с какой-нибудь подругой, которая пригласила тебя пожить у нее в Нью-Йорке… Да какая разница! Ты уйдешь из моей жизни, тебя никто не знает, никто не видел. А вместе с тобой навсегда исчезнет и Энджи.

Она становилась агрессивной. Моя слабость заставляла меня делать все новые и новые ошибки.

— Подойди, я хочу сказать тебе что-то приятное.

— Ты на это не способен.

— Способен. Подойди.

Она высморкалась:

— Что тебе нужно?

— Со временем, когда я успокоюсь, все уляжется, жизнь моя наладится, не исключено, что я предложу тебе выйти за меня замуж.

Она вскликнула и подошла ко мне:

— Замуж? Ты говоришь о свадьбе?

— Ну, да. О свадьбе.

Я был почти искренен, это абстрактное предположение меня успокаивало.

— Повтори, ты только что предложил мне выйти за тебя замуж?

— Да, через несколько лет. Пока придется набраться терпения и спокойно ждать. Не дергаться. Не пытаться связаться со мной. За мной будут следить, много месяцев мне придется прожить под микроскопом. Часть прессы будет заниматься исключительно исчезновением Энджи Фергюсон, ее путешествием в Кению, загадочным исчезновением в Нью-Йорке. Следствие будет продолжительным и тщательным. Им придется объехать все ее дома, опросить всех ее друзей. Они поедут искать ее в Кению, вернутся сюда. Надо будет подождать…

Я начал засыпать, снотворное сделало свое дело. Но она уцепилась за эту идею:

— Ты первый мужчина, который предложил мне выйти замуж, самый первый. Поклянись, что ты действительно хочешь жениться на мне.

— Действительно.

— Поклянись.

— Клянусь.

— Ты не обманываешь?

— Но ведь я только что поклялся… При условии, да, есть одно условие, что ты согласна подождать. Понятия не имею, сколько придется ждать. Не знаю, по прошествии какого времени исчезнувшего человека будут считать умершим. Не имею ни малейшего понятия.

— Я подожду столько времени, сколько будет нужно. Скажи, Эрик, ты наследник своей жены?

— Насколько мне известно, нет. К счастью, мне ничего от нее не было нужно. Только сохранить место в компании и остаться в Америке.

— А угрызения совести, Эрик? Ты подумал об угрызениях совести?

— Да, я думаю об этом. Но что поделаешь, это судьба.

— Тебе придется одновременно иметь дело с расследованием и угрызениями совести. А это не пустяк.

— Я смогу преодолеть все препятствия и медленно, плавно начну новую жизнь. А потом, во время одной из моих поездок, я «случайно» встречу тебя и, как говорит мой дядя Жан, мы начнем «встречаться».

— Если это ожидание действительно закончится свадьбой, — повторила она, — тогда я буду молчать и похороню в себе твою тайну, я буду хранить ее, как могила, ты будешь в безопасности. Я инстинктивно чувствую, что ты не настоящий убийца. Ты подсел на снотворное, но ты не законченный убийца.

Она уже выдумала свою историю, уже переселила родителей в Лос-Анджелес, чтобы они могли чаще видеть внуков, хотя воздух в Баффало намного чище…

— Каких внуков?

— Наших детей.

— Ах, так…

Я пробормотал:

— Это мы обсудим, когда придет время.

— Ты собираешься на мне жениться, значит, надо подумать и об этом! Женитьба предполагает рождение детей. Знаешь ли ты, что люди зачастую рожают детей для того, чтобы доставить удовольствие своим родителям? В моем случае…

Я погрузился в сон.

Когда я проснулся, то почувствовал себя вялым, голова еще кружилась от снотворного, но я все равно предпочитал его крепким наркотикам. Голова была словно налита свинцом, да еще и Африкой в придачу. Я на ощупь нашел свои часы, посмотрел на время. Было уже два часа дня. Встав с кровати, я раздвинул шторы. Меня ослепило солнце, вдали я увидел темную массу горы Кения. На изумрудно-зеленом газоне прохаживались несколько гольфистов. Приняв душ, я оделся и позвонил на ресепшен. «Да, мистер Ландлер, ваш самолет-такси уже прибыл из Найроби, пилот ждет распоряжений». Я потряс головой. Надо было вести себя с Энни поласковей. Вроде бы я пообещал жениться на ней. Я пожал плечами. Если я смогу выпутаться из этой истории, свадьба будет волновать меня меньше всего… А почему бы и нет… По крайней мере, благодаря этому обещанию я мог быть уверен в ее молчании.

Мне захотелось выпить кофе. Открыв дверь номера, я увидел, что на ручке висела табличка «Просьба не беспокоить». Сняв ее, я направился в бар, где в течение дня подавали кофе эспрессо. Я выпил две чашки. Энни, вероятно, была у бассейна. Я буду вести себя с ней очень благородно. Ситуация была спокойной.