Дорис Лессинг - Великие мечты

Миссис Кент сказала:

— Мне понравилась ваша статья о преступности среди подростков. Я даже вырезала ее.

— Спасибо.

— У меня просто в голове не укладывается, почему они это делают. Можно понять, когда закон нарушают дети бедняков, и у нас выработана особая политика для таких случаев, но ведь сюда попадают не только бедняки, а мальчики и девочки, одетые с иголочки, и я просто ничего не понимаю. Один из них заявил мне буквально вчера — и он из приличной школы, заметьте, — что не платит за проезд из принципа. Я спросила, что это за принцип, и парень ответил, что он марксист. И хочет разрушить капитализм, так он сказал.

— Это мне знакомо.

— Можете ли вы гарантировать, что эти девушки не появятся у меня опять через неделю или две?

— Нет, не могу, — сказала Фрэнсис. — Никаких гарантий. Они обе поссорились с родителями и свалились мне на голову. Обе бросили школу, но, кажется, с осени снова будут учиться.

— Понимаю. Приятель моего сына — одноклассник — проводит у нас больше времени, чем у себя дома.

— И говорит, что у него родители — дерьмо?

— Что они его не понимают. Но я тоже его не понимаю. Скажите мне, вам пришлось много материала изучить, чтобы написать ту статью?

— Довольно много.

— Но ответов вы так и не дали.

— Я не знаю ответов. Вот вы можете мне объяснить, почему девочка — я имею в виду темненькую, Роуз Тримбл, — у которой только-только что-то стало налаживаться в жизни, выбрала именно этот момент, чтобы все испортить?

— Я называю это хождение по краю, — сказала миссис Кент. — Им нравится испытывать границы. Подростки изображают из себя канатоходцев, надеясь, что кто-нибудь поймает их, если они упадут. И вы их ловите, правильно?

— Пожалуй.

— Вы не представляете, как часто мне приходится слышать подобные истории.

Две женщины стояли рядом у окна, связанные общим отчаянием.

— Хотела бы я знать, что происходит, — произнесла миссис Кент.

— Вы не одиноки в этом.

Они вернулись в кабинет, и девочки, хихикавшие в их отсутствие, тут же насупились и возобновили враждебное молчание.

Миссис Кент вынесла решение:

— Я даю вам еще один шанс. Миссис Леннокс сказала, что поможет вам. Но на самом деле я превышаю свои полномочия. Надеюсь, вы обе понимаете, что избежали серьезных неприятностей. Вам повезло, что за вас заступилась миссис Леннокс.

Последнее замечание было ошибкой, хотя миссис Кент и не могла этого знать. А Фрэнсис чуть ли не въяве слышала шипение, с которым вскипело в девушках раздражение, по крайней мере в Роуз, при мысли о том, что они кому-то чем-то обязаны.

Когда все трое вышли из здания транспортной полиции, девочки сказали, что пройдутся по магазинам.

— Если я попрошу вас не воровать, вы обратите внимание на мои слова? — спросила Фрэнсис.

Они ушли, даже не взглянув на нее. В тот вечер за ужином Роуз и Джил горделиво сообщили всем, что стащили из магазина два мини-платья — те самые, которые на них были надеты, оба такие короткие, что выбрать их можно было с единственной целью: шокировать окружающих и вызвать неодобрение.

И Сильвия так и сказала, что, по ее мнению, платья слишком короткие. Так она пыталась самоутвердиться, и стоило ей это немалых усилий.

— Слишком короткие для чего? — фыркнула Роуз.

За весь вечер она ни разу не встретилась глазами с Фрэнсис. Можно было подумать, что утреннего кризиса вовсе не было. Джил, однако, пробормотала торопливой скороговоркой, в которой смешались вежливость и агрессия: «Спасибо, Фрэнсис, дико благодарна».

Эндрю сказал девочкам, что им чертовски повезло так легко отделаться, и Джеффри, закоренелый воришка, обвинил обеих в неосторожности, раз они попались.

— В подземке нельзя быть или не быть осторожным, — сказал Дэниел, который никогда не покупал билет в подражание своему идолу, Джеффри. — Все зависит от удачи. Тебя или поймают, или не поймают.

— Тогда не езди на подземке без билета, — отрезал Джеффри. — Особенно если у тебя уже два предупреждения. Это глупо.

Дэниел, получивший публичное порицание от Джеффри, вспыхнул и сказал, что он «годами» не платит за проезд и попался всего дважды.

— И что случится, когда тебя поймают в третий раз? — наставительно спросил Джеффри.

— Не повезет! — пропел нестройный хор сидящих за столом.

Это случилось в ту самую неделю, когда забеременела Джил.

Вот какие драмы разыгрались на протяжении четырех месяцев, прошедших после Рождества, но сейчас, весенним вечером, все эти мальчики и девочки, действующие лица этих драм, сидели за кухонным столом, словно ничего и не случилось, и обсуждали планы на лето.