Дорис Лессинг: Великие мечты

— Что с тобой стало, Сильвия? — вскричала Софи. — Ты бледная как смерть!

Слово было выбрано неудачно, но откуда Софи было знать, что мальчики только что потеряли отца (приемного, но родной отец умер еще раньше) и что в последние месяцы все субботы они проводили на кладбище, хороня людей, которых знали всю жизнь.

— Наверное, мне нужно поспать, — произнесла Сильвия и вытолкнула себя со стула. — Я что-то неважно… — Она поцеловала Фрэнсис. — Дорогая Фрэнсис, вернуться сюда, к вам, если бы вы только знали… дорогая Софи… — Со смутной улыбкой она обвела всех взглядом, затем коснулась дрожащей рукой плеча Умника и потом Зебедея: — Доброго всем вечера. — Она вышла, опираясь на спинку стула, дверь, дверной косяк.

— Не волнуйтесь, — сказала Фрэнсис мальчикам. — Мы позаботимся о вас. Только говорите нам, что вам нужно, потому что мы еще не понимаем вас так, как Сильвия.

Но ребята смотрели вслед ушедшей Сильвии, и всем было понятно, что они утомлены очередной порцией новизны. Им хотелось вернуться в ту комнату, где стоит кровать, и Маруша повела их туда, захватив Селию. Потом кухню покинула и Софи. Кажется, она собиралась остаться на ночь.

Фрэнсис, Колин и Руперт посмотрели на Уильяма, зная, что сейчас последует.

Он вырос в стройного светловолосого юношу, высокого и симпатичного, только лицо его часто бывало напряжено и в глазах возникало несчастное выражение. Уильям любил отца, всегда старался быть рядом с ним, хотя Руперт говорил Фрэнсис, что он не решается прикасаться к сыну, не обнимает и не целует его: похоже, мальчику это не очень нравится.

И он очень скрытен, рассказывал Руперт, не делится своими мыслями. «Может, это только к лучшему, что мы не знаем, о чем он думает», — ответила Фрэнсис. С ней Уильям иногда обсуждал какие-то свои мелкие проблемы, и она чувствовала, что он прячет в себе глубокое отчаяние, которое не излечит ни поцелуй, ни прикосновение. И он изо всех сил старался быть хорошим, не позволял себе плохих оценок в школе и как будто постоянно сражался с невидимыми ангелами.

— Они будут жить с нами?

— Выходит, что да, — ответил Колин.

— С чего это вдруг?

— Брось, приятель, не будь таким, — сказал его отец. Улыбка Уильяма, обращенная к Колину (взрослые полагали, что мальчик его любит), была как плач.

— У них нет родителей, — попытался объяснить ему Колин. — Их отец только что умер. — Он побоялся сказать «от СПИДа» — это слово вызывало ужас, даже несмотря на то что от этого дома СПИД был так же далек, как «Черная смерть». — Оба остались сиротами. И они очень бедны… Я не думаю, что люди вроде нас способны понять, как они жили. И они почти не ходили в школу, их только Сильвия учила.

В головах у всех возник один и тот же образ: класс, парты, черная доска, учитель у доски растолковывает новую тему.

— Но почему здесь? Почему они обязательно должны жить с нами?

Этот типичный вопрос «Почему именно я?» имеет только один ответ, и сводится он к великой и непреодолимой несправедливости вселенной.

— Они должны где-то жить, — сказала Фрэнсис.

— Кроме того, здесь будет Сильвия. Она подскажет нам, как вести себя с мальчиками. Я согласен с тем, что нам их пока трудно понять.

— Но как она будет здесь жить? Где она будет спать?

Если в голове Сильвии царил хаос из-за невозможности быть одновременно и в Лондоне, и в Сомали, то в головах этих трех взрослых тоже не было ясности. Мальчик был прав.

— О, мы что-нибудь придумаем, — заверила Уильяма Фрэнсис.

— И мы все должны помогать им, — сказал Колин.

Уильям отлично понимал, что подразумевается под этими словами: мы ожидаем, что ты будешь им помогать. Умник и Зебедей были младше него, что делало еще более вероятной их зависимость от него.

— Если им здесь не понравится, они уедут обратно?

Колин ответил:

— Мы, конечно, можем отправить их снова в Цимлию. Но, насколько я понял, в их деревне все умерли от СПИДа…

Уильям побелел.

— СПИД! У них СПИД?

— Нет. У них нет и не может быть СПИДа. Так говорит Сильвия.

— А она откуда знает? Хотя да, Сильвия же врач, но почему она сама выглядит такой больной? Она ужасно выглядит.

— С ней все будет в порядке. А мальчиков сначала надо будет подготовить к школе, чтобы они догнали сверстников, освоили программу, но я уверен, что они справятся.

— А их имена! Нельзя, чтобы здесь их звали Зебедеем и Умником. Их тут убьют с такими именами. Надеюсь, они не будут ходить в мою школу.

— Мы же не можем забрать у них их имена.