Дорис Лессинг - Великие мечты

Она отыскала его взглядом — он уже занял место в очереди и поманил девушку, чтобы она встала перед ним. Когда их очередь была уже близка, священник стал пропускать вперед себя людей, потому что хотел дождаться, когда освободится знакомый ему таможенник, молодой негр, который поздоровался с ним по имени, спросил, для миссии ли груз, и быстро все оформил. Затем ему была представлена Сильвия с ее чемоданами.

— Это друг отца Макгвайра. Эта девушка врач. Она везет припасы для больницы в Квадере.

— О, друг отца Макгвайра! — воскликнул юноша, весь — дружелюбие и улыбки. — Пожалуйста, передайте ему привет от меня, большой привет!

И он нацарапал загадочные знаки на двух чемоданах.

Иммиграционный контроль Сильвия прошла без заминки, все нужные бумаги оказались при ней, и вот она с братом Джудом уже стоит на ступенях здания аэропорта. Вокруг полыхало ясное жаркое утро. К Сильвии подошла молодая женщина в мешковатых синих шортах, цветастой футболке и с большим серебряным крестом.

— А, — произнес спаситель Сильвии, — я вижу, вы в надежных руках. Рад видеть вас, сестра Молли. — И он ушел в направлении группы людей, которые явно его ждали.

Сестра Молли должна была отвезти ее в миссию Святого Луки. Она сказала, что нет никакого смысла болтаться по Сенге и что им следует немедленно отправляться в путь. И они отправились в старом грузовичке, прямо в просторы той Африки, которую Сильвия готова была полюбить — когда привыкнет. А пока для нее все это было чужим. Стояла чудовищная жара. Ветер, продувающий кабину грузовика, бросал ей в лицо пригоршни пыли. Сильвия держалась за дверцу и слушала Молли, а та говорила без умолку, в основном о мужской половине ее религиозной обители, называя их всех шовинистическими свиньями. В Лондоне эта фраза уже потеряла обаяние новизны, но с улыбающихся губ Молли она слетала как вновь изобретенная. Что касается папы римского, то он реакционер, нетерпим, буржуазен, слишком стар и ненавидит женщин, и какая жалость, что он до сих пор пребывает в добром здравии, да простит ее господь за такие слова.

Совсем не это ожидала услышать Сильвия в первый день своего прибытия в Африку. Сильвия не очень-то интересовалась папой, хотя, подозревала она, ей следовало бы как католичке, и еще она никогда не находила соответствия между языком экстремального феминизма и своим жизненным опытом. Сестра Молли вела машину очень быстро — сначала по относительно неплохой дороге, потом по все более плохим, пока, через час или около того, не остановилась перед группой строений, похожих на ферму. Там сестра Молли выгрузила Сильвию и ее чемоданы, сказав:

— Тут я вас покину. И не позволяйте отцу Макгвайру понукать вами. Он душка, ничего не могу сказать, но эти старомодные священники все одинаковы. — Она умчалась, помахав Сильвии и всем тем, кто мог ее видеть.

Затем Сильвия получила приглашение к чаю от некой Эдны Пайн, чей голос состоял сплошь из незнакомых гласных, чье морщинистое лицо недовольно хмурилось и чьей любимой темой были жалобы на судьбу (о, как это было знакомо Сильвии). Долговязые, обгорелые на солнце ноги Седрика Пайна были одеты в самые короткие шорты, которые когда-либо видела Сильвия, а его голубые, как и у жены, глаза покрывала сетка лопнувших сосудов. Вокруг веранды, где они сидели, полыхал такой ослепительный желтый свет, что Сильвия не могла смотреть никуда, кроме как на лица хозяев, и поэтому в свой первый визит на ферму не заметила практически ничего, кроме них. Очевидно, выгрузка людей и грузов на ферме Пайнов была частью регулярного движения, потому что когда она снова оказалась в машине, на этот раз в джипе, то весь салон был завален связками газет и письмами отцу Макгвайру. Также там уже сидели два чернокожих подростка, один из которых, сразу определила Сильвия, был очень болен.

— Я еду в больницу, — сообщил Сильвии больной мальчик, и она ответила:

— Я тоже.

Двое ехали на заднем сиденье, а Сильвия впереди рядом с Седриком, который вел автомобиль так же быстро, как сестра Молли, словно на спор. Миль десять машина преодолевала разбитую грунтовку посреди пустыни, потом появились запыленные деревья, впереди показалось низкое здание, крытое гофрированным металлом, а за ним на холмах — еще здания, рассыпанные среди все такой же запыленной растительности.

— Передайте Кевину, что мне некогда его ждать, — сказал Седрик Пайн. — Заезжайте к нам в гости в любое время.

И с этими словами он уехал, оставив после себя клубы поднятой пыли.