Если договорились — стало быть, поехали дальше.
* * *
— Гоголь, ты постоянно витаешь в облаках. Расскажи, о чем ты думаешь? — обращается ко мне Демон спустя время после того, как ребята успокоились (и теперь немного загрустили). Погода, как я обмолвился, стояла теплая, почти жаркая, и всех одолевала дремота.
Скорее, это был вопрос от безделья; что называется — вопрос ради вопроса. Никто на него даже не отреагировал. Виктория и Слива лежали на траве с закрытыми глазами. Демон полусидел-полулежал, со скучающим видом изучая ногти на своих руках (создавалось впечатление, будто он не подавал и звука). Но черт меня знает — я начал отвечать с полной серьезностью, граничащей с драматичностью:
— О смерти, Демон. О том, что вот мы сейчас лежим здесь, греемся на солнышке, убиваем время — в общем, ведем себя так, точно ничего не должно произойти… Будто все мы собрались жить долго и счастливо. Жить вечно. А между тем, все совершенно наоборот. Разве не так?
Демон перевел взгляд со своих ногтей на меня. Было видно, что он сбит с толку и переваривает то, что я на него вдруг «вывалил». Виктория приняла сидячее положение и смотрела на нас слегка прищуренными глазами.
— О смерти?.. А не рановато ли о ней думать? — Демон состроил гримасу недоумения, выставив вперед подбородок и смешно раздув ноздри. — Нужно жить и наслаждаться жизнью!
— Вот-вот. О чем я и говорю: ты собрался жить вечно.
— Нет, не вечно, — Демон выпрямился и впился в меня взглядом. Похоже, он настраивал себя выйти победителем в этой ни с того ни с сего возникшей полемике (подметив это, я готовил себя к тому же). — Я согласен: вскоре нас может ожидать самое худшее. Но, понимаешь, я считаю большой глупостью и, если хочешь, роскошью посыпать голову пеплом. У меня еще есть время…
— Время обманчиво.
— Не перебивай! У меня еще есть время пожить в свое удовольствие, и я не хочу тратить его на нытье типа: «Пропади все пропадом, я все равно скоро растеряю последние мозги на войне».
Демон изобразил олигофреничного вида хнычущего человека, и Слива, только что открывший глаза и, возможно, даже не уловивший смысла клоунады, зычно расхохотался.
«Очко в пользу Демона», — подумал я про себя, как в разговор вмешалась Виктория:
— А ведь Демон прав, Гоголь. Мы не остолопы, все понимаем. Знаем, что нас ждет. Но вовсе не повод, осознавая будущее, пусть очень мрачное, лишать себя настоящего, каким бы оно ни было.
Теперь это был явный вызов. Я просто изнемогал от желания раздавить их мощью своей концепции. Но фокус-то весь, зараза, заключался в следующем: интуитивно я понимал, что хочу сказать, а словами это выразить было крайне тяжело. Все, что приходило на ум, казалось беспомощным, неуклюжим. И все же я решил спор продолжить. В надежде, что удастся нащупать нужную нить.
— Нет, все это ерунда, ребята. То, что ты, Демон, называешь «жизнью» — это сбежать с занятий из училища и поваляться на травке в парке? Разве не этим мы занимаемся изо дня в день?
— Ты хочешь сказать, что наша жизнь стала бы лучше, если бы мы этого не делали? — ухмыльнулся Слива.
Я разозлился на Сливу: сморозил очередную чушь, а все выглядит так, будто бы и он способен меня переспорить. Виду я, конечно, не подал.
— Нет. Но этого мало для того, чтобы считать, что наша жизнь нам по-настоящему принадлежит.
— Неужели все так ужасно, миленький мой Гоголь? — глаза Виктории накатывались слезами и смеялись в одно и то же время. Угадать, о чем она сейчас думает, задавая этот вопрос, было совершенно невозможно.
Я почему-то смутился, глядя на нее, но вскоре вновь обрел непоколебимость, так необходимую в споре.
— Да, мы веселимся, порою пускаемся в различного рода авантюры… Но разве все это мы делаем не с оглядкой, будто крадем?!
Мои оппоненты взяли тайм-аут. В наступившей тишине я испытывал внутреннее ликование. Не представляю — почему, но меня возбуждало предвкушение одержанного верха в возникшем споре. Споре, по правде говоря, довольно невразумительном. Но вы же знаете молодых: в спорах они самоутверждаются. А еще, что важнее, — познают. Можно спорить просто ни о чем. Можно — о чем-то, хоть и не разбираясь толком в «подвернувшемся под руку» предмете обсуждения. Суть совершенно не в этом. Главное, чтобы в определенный момент защекотало где-то там, глубоко внутри трепещущего сознания: вот, вот, еще чуть-чуть, и начнут раскрываться тайны. Тайны окружающего мира, тайны грядущего, а в особенности — тайны скрытые в вас самих.
Читать дальше