Роман Солнцев - Поперека

В самом деле, когда прилетали в Москву с выполненным военным заказом, сибирская делегация и минуты не торчала в приемной Министерства обороны – Братушкина тут любили и побаивались. В пиджаке и тельняшке, как рыбак с моря, в грузных ботинках с железными набойками, он входил, рыча девицам-секретаршам:

– Соскучились по сибирякам, красоточки?

Где генерал-полковник, с носом как половник? Где генерал-майор, бестолковый ухажер? – И т.д.

Конечно, трудно забыть времена, когда талантливые инженеры были в чести, когда военный начальник мог распустить совещание, разогнать полковников, чтобы мигом принять рабочую группу из Сибири. Ведь и то верно: над заказами, над которыми трудились Поперека и Братушкин, в Москве работало ученого народа раз в сто больше! Сравнить хотя бы КБ Лавочкина и КБ Решетнева! При всем том, что Решетнев начинал на голом месте, в тайге. Зато его спутники лучшие на свете, по десятку лет летали...

А группа Попереки занималась тогда просвечиванием воды (“поиском вражеских подводных лодок”) и весьма преуспела в создании прибора. Петр Платонович помнит, как начальство потчевало сибиряков коньяком и чаем с иностранными конфетами, как сидели они среди генералов за прозрачными, из стекла, столиками, на прозрачных, тоже, видимо, из некоего стекла стульях (чтобы ничего нельзя бы спрятать, подложить – магнитофончик, микрофон). И главный генерал, поддакивая Василию, тоже цитировал по окончании беседы какую-нибудь фривольную частушку. Он даже их, говорили, записывает.

Кстати, и академик Евдокимов в Новосибирске собирал частушки, даже переплетал в виде книжечек. Но с той поры, как в стране победила свобода слова и частушки стали издавать вполне легально, толстыми томиками, стало неинтересно их собирать. Как и анекдоты.

Наверное, из-за этого также злобится Братушкин на новые времена – уж он-то докладывал анекдоты лучше всех в лаборатории – с мрачным скучающим лицом.

– А ты, сука, самовыдвиженец!.. “Я, я, я”!.. При любой ситуации...

Этому человеку надо все-таки ответить. Сдерживаясь, с усмешкой Поперека спросил:

– А что, всю жизнь сидеть, как баба в сельском клубе на скамейке, ждать, пока кто-то на танец потянет?

Все вокруг ожидали, конечно, что он вспылит, – характер Петра Платоновича известен. Но будет лучше, если вот так, спокойно, как с больным.

– Да! Да! – не унимался Братушкин. – Если ты р-русский, да! А ты – шурупом во все дырки! Звону много, а денег нет.

– Сейчас – да... но идеи-то были мои? – очень тихо отвечал Петр Платонович беснующемуся Василию Матвеевичу. – Идеи-то были мои или нет?

– Фуй ли идеи?! – чуть остывая, но все же с серыми губами, сжав кулаки, рычал именинник. – Идеи – сопли... ты их в жизни претвори! Я – вот этими руками...

– Красиво говоришь, начальник, – еще тише возразил Поперека, стоя над столом, бледный, но с неистребимой кривой усмешкой. – Это в Италии, во времена Россини, певцам платили в десять раз больше, чем композитору. Считалось: хер ли музыку сочинить, а вот ты спой!

– Пошел твой Россини в манду! Я Глинку люблю, все русское!

– А я все хорошее!

– Конечно, как за границу – так ты! А я валенок, да?

– Опять двадцать пять! Ты был засекречен, засекречен! А я предлагал идеи... идеи не секретны... но под эти идеи нам давали заказы. Давали или нет?!

Не объяснять же человеку, который всё это прекрасно знает, что приглашали авторов идей, а не тех, кто делал приборы. У инженеров была вторая, а то и первая степень допуска к закрытым материалам, с них брали подписку о неразглашении...

И тут в разговор, сопя, влез, как медведь, Антон:

– Василий Матвеевич... побойтесь бога... он за эти годы основал семь лабораторий: в университете, в Институте Физики, в КаБе “Геофизика”, где и вы работали, где хорошо платили...

– Да я где угодно мог работать! У меня грамота от самого Славского... вот, сейчас!.. – Почти рыдая, расшвыривая какие-то тяжелые красные папки, он выдернул лист с бронзовым профилем Ленина. – Смотрите! “Удостоверяю, что у товарища Братушкина В.М. золотые руки. Министр Средмаша Славский”. Мне сказали, он больше никому таких справок никогда не давал!

– И замечательно, – кивнул Поперека.

– Что киваешь, как попугай?! Разрушили страну! Никогда народ так хорошо не жил, как при советской власти!

– Да? А теперь вспомни, вспомни, кого вместо тебя членами делегации отправляли в эту заграницу. На одного Попереку троих своих – одного стукача, одного “ученого” из парткома, ну и, конечно, жену секретаря райкома или обкома (пусть походит по магазинам). Было так? Было! А мясные очереди забыл? А эти отоваривались в своих подвалах. – Он вспомнил, где видел человечка в “тройке” – бывший работник обкома, ныне – ведает промышленностью в областной администрации.