Алла Герцева - У Вечного огня

— Андрюше надо позвонить! Галя поможет.

— Я не стану ему звонить! — отстранилась от матери, Люба. — У них из-за меня вечно ссоры. Галка ревнует. Мне Андрей не нужен! Я ему никогда не смогу простить!

— Я позвоню! Как придем, так и позвоню!

Они вышли на улицу. Люба низко на лоб повязала платок.

— Голова болит! Качает из стороны в сторону. Давление, наверное, поднялось! Ну, и денек сегодня!

— Сейчас домой придем, приляжешь, и полегчает! — старушка взяла дочь под руку.

— Хочешь, машину возьмем!

— Не надо! Пройти по улице хочу! Воздухом подышать! Сколько мне еще осталось?

— Бог, с тобой, Любонька! Что ты говоришь!? Наташка поправится!

— А Мишка? — Люба повернула осунувшееся лицо к матери.

За сегодняшний день постарела лет на двадцать! Подорвали ее здоровье дети, ох, как подорвали! — Может все обойдется!

— Не обойдется! — Люба застегнула пуговицу у ворота, повела плечами, ощутив сильный озноб.

— Надо теплое пальто надевать! — заглянула в лицо Любаше, Варвара Михайловна. — Ноябрь на дворе. Озябла вся!

Люба потянула дверь подъезда. Какая тяжелая! С каждым днем все тяжелее! Или силы и жизнь из меня выходят потихоньку. Медленно пошла по ступенькам. Варвара Михайловна, тяжело припадая на больную ногу, поднялась за дочерью. Люба открыла дверь квартиры, перешагнула порог.

— Остались вдвоем! Никому не нужные старухи! — прислонилась Люба к стене коридора.

— Ты не старуха! Молодая, красивая женщина! Все еще впереди.

— Нет, мама! — Люба, непослушными пальцами расстегнула пальто. — Ничего у меня уже не будет! Да, я и сама ничего не хочу! — она бросила одежду на пол под вешалкой. Лицо перекосилось от резкой боли в сердце. Держась рукой за стену, прошла в комнату, дошла до дивана, села. Положила обе ладони на грудь, слегка помассировала, как учили в больнице.

— Может скорую вызвать? — склонилась над ней старушка.

— Не надо! Сейчас пройдет! Дай мне таблетки, возле телевизора стоят.

— Не переживай! Ложись! Вот так! — Варвара Михайловна помогла Любе положить ноги на диван, поправила подушку под головой, накрыла пледом. — Пойду, обед согрею, и Андрюше позвоню.

Галина вошла в квартиру, скинула туфли и упала вниз лицом на диван.

— Господи! За что! — плечи затряслись от рыданий.

— Не надо Галочка! — Андрей скинул куртку на пол, сел возле жены, погладил по спине. — Не надо! Ведь, живой Колька!

— Живой! — подняла голову Галина. — Исхудал, бледный! Одни глазищи! Как у загнанного кролика. Бегают туда, сюда! Там бьют, наверное!

— Никто не бьет! — Андрей покачал головой. — С чего ты взяла. Следователь порядочный человек, он не допустит! Вадим говорил, ребят посадили к неплохим людям в камеру.

— Что ты мелешь! — зло прошипела Галя. — Следователь у него порядочный человек! Да разве порядочный посадит молодых ребят в тюрьму к уголовникам?

— У них нет в отделении условий, чтобы содержать подследственных.

— К неплохим людям посадили в камеру! — передразнила женщина, сощурив в гневе глаза, распаляясь от злости. — Где это видано, чтобы неплохие люди в тюрьмах сидели! Неплохих туда не сажают! Ворье сплошное, да уголовщина!

— Их нельзя в СИЗо держать! Они убийцы!

— Колька убийца! — женщина, схватила Андрея за плечо и сильно затрясла. — Он бедный мальчик! Мишка убил! Все так говорят! Колька не виноват. Володька начал ссору, водку принес, Мишка арматурой бил. Колька ни в чем не виноват. И Сережка Надькин тоже хорош! В драку полез, вот и получил! Я ее просила, на коленях стояла. Напиши отказ! Забери заявление! Прости ребят! Стерва, не согласилась! Была бы моя воля, своими! — она взмахнула руками перед лицом Андрея, — Вот этими, удушила! Будь она проклята! Гулянье устроили в кафе! Ее сдох, ему уже ничего не надо! А наши должны париться на нарах!?

— Галя, успокойся! Не надо! Что ты говоришь! У Нади горе, несравнимое с нашей бедой! Не озлобляйся! — он погладил жену по плечу. — Пойду поесть соберу! Разденься!

— Не хочу есть! Все по полу разбросаю! — Галя бросила пальто на край дивана, легла, отвернулась к стене, закрыла глаза.

В прихожей зазвонил телефон. — Алло! — услышала Галина глосс Андрея, снявшего трубку. — Да, я сейчас приду!

Андрей вошел в комнату.

Галя подняла голову, остановила на муже взгляд, налившихся кровью от злости, глаз.

— Куда? К Любке!? Уйдешь, домой не возвращайся!

— Ты совсем озверела! — приблизился к дивану, Андрей. — У них с Наташкой беда. Отравилась! В больнице, промывание сделали. Хотят в психбольницу положить! Всех кладут после суицида.