Дино Буццати - Избранное

— А теперь, друзья мои, все. Уже поздно. Завтра мне рано вставать… Спасибо за приятный вечер…

В ответ — хор протестующих голосов:

— Нет-нет, нельзя же так сразу! Ну еще немного, хотя бы одну песенку, о, пожалуйста!

— Серьезно, больше не могу. Вы уж меня простите. Спокойной ночи, дамы и господа, чудесных вам сновидений, друзья.

У всех было такое чувство, будто их обидели. Сразу помрачнев, собеседники стали прощаться:

— Что поделаешь, раз так, спокойной ночи. Кто бы это мог быть? Ну что ж, спокойной ночи.

Все разбрелись кто куда. Внезапно город погрузился в ночное безмолвие. Лишь я стоял у телефона и напряженно вслушивался. И вот минуты две спустя незнакомец прошептал в трубку:

— Клара, это я… Ты слышишь меня, Клара?

— Да, — ответил нежный Кларин голосок. — Слышу. Но ты уверен, что все уже разошлись?

— Все, кроме одного, — добродушно отозвался незнакомец. — Он до сих пор только молчал и слушал.

Речь явно шла обо мне. С бьющимся сердцем я сразу же повесил трубку.

Кто это был? Ангел? Провидец? Мефистофель? А может, вечный дух странствий и приключений? Воплощение неожиданностей, поджидающих нас на каждом углу? Или просто надежда? Древняя, неумирающая надежда, которая таится всюду, даже в телефонных проводах, и способна освободить и возвысить человека.

Энрико Рокко, совладелец крупной фирмы, заперся у себя в кабинете. Он был влюблен, и его терзания стали до того мучительны, что он решился объясниться. Нет, он напишет ей, презрев гордость и стыд.

«Многоуважаемая синьорина, — начал он, и при одной мысли, что эти первые буквы скоро прочтет и увидит Она, сердце у него бешено забилось. — Любезная Орнелла, душа моя, свет очей моих, огонь, испепеляющий сердце, ночное видение, улыбка, цветок, любовь моя…»

В кабинет вошел секретарь Эрмете.

— Извините, синьор Рокко, в приемной вас ждет… — Секретарь пробежал глазами визитную карточку. — Его фамилия Манфредини.

— Манфредини? Впервые слышу!

— Кажется, синьор Рокко, он портной. Пришел снять мерку…

— А-а… Манфредини, припоминаю. Скажи ему, пускай придет завтра.

— Хорошо, но он говорит, что вы сами его вызвали.

— Да, верно. — Тяжело вздохнув: — Ладно, впусти его, но предупреди, что времени у меня в обрез.

Вошел портной Манфредини с почти готовым костюмом. Это была даже не примерка — Рокко на секунду надел пиджак, и портной мгновенно сделал разметку мелком.

— Простите, но у меня крайне срочное дело. До свидания, Манфредини.

Энрико Рокко, облегченно вздохнув, сел за стол и продолжал:

«Святое, нежное создание, где ты сейчас? Что делаешь? Любовь моя так сильна, что она найдет тебя повсюду, даже на другом конце города — а это так далеко, будто за семью морями».

Как странно, думал он, быстро водя пером, солидный человек, которому уже тридцать, с завидным положением, вдруг садится и пишет подобные вещи? Наверно, это просто безумие.

Внезапно зазвонил стоявший рядом телефон. Энрико показалось, будто в спину ему вонзились ледяные зубья железной пилы. Судорожно глотнув воздух, он схватил трубку.

— Слушаю.

— Добрый день, — нежно промяукала незнакомка — Какой у тебя злой голос. Скажи честно, я позвонила не вовремя?

— Кто говорит? — спросил Рокко.

— Нет, он сегодня просто несносен. Послушай…

— Кто у телефона?

— Не торопись, сейчас я…

Он бросил трубку на рычаг и схватил ручку.

«Любовь моя, — писал он, — на улице туман, слякоть, пахнет бензином и гарью, но, поверь мне, я завидую даже этому туману и готов не раздумывая поме…»

Телефон снова затрезвонил. Энрико дернулся, словно через него пропустили электрический ток.

— Алло!

— Послушай, Энрико, — щебетал тот же голосок. — Я специально приехала, чтобы увидеться с тобой, а ты…

Он покачнулся, как от удара. Звонила Франка, его кузина, стройная, грациозная девушка. С некоторых пор она вообразила невесть что и стала кокетничать с ним. Женщины все до одной мечтают о невероятной, романтической любви. Само собой разумеется, неудобно без лишних разговоров взять и отправить Франку назад, в деревню. Но он решил быть твердым — как скала. Все что угодно, лишь бы докончить…

Склоняясь над письмом, он в мечтах уже входил в ее жизнь. Может, она прочтет письмо до конца, улыбнется, положит его в сумочку, и этот лист бумаги, полный безумных признаний, будет лежать рядом с маленькими изящными надушенными вещицами — губной помадой, вышитым платочком, чудесными безделушками, навевающими мечты об интимных встречах. И вот теперь Франка может погубить все разом.