Франсеск Миральес - 2013. Конец времен

– Это наверняка один из тех фильмов, которые заставляют зрителей плакать.

– Еще как! Эти двое очень сильно друг в друга влюбились, и Тоду пришлось принимать судьбоносное решение – или так и просидеть всю свою оставшуюся жизнь под изолирующим колпаком, или рискнуть из него выйти, хотя в этом случае его ожидала верная смерть.

– И как же он поступил? – заинтересовался я.

– Даже и не подумаю тебе об этом рассказывать.

Я услышал, как Эльза зашевелилась под простыней и, пробормотав что-то типа «Спокойной ночи!», повернулась ко мне спиной.

Проснувшись, я увидел, что лежу в обнимку с Эльзой, но, напрягши память, я не смог вспомнить, как такое вообще получилось. На мне была пижама, а на ней – ночная рубашка ниже колен, на основании чего я сделал вывод, что мы оказались в объятиях друг друга исключительно инстинктивно и во сне. Когда я раздумывал над этим, Эльза вдруг открыла глаза и сказала:

– Добро пожаловать в Саранду.

– А я думал, что мы приехали в нее еще вчера вечером, – сказал я.

– Наши тела приехали в нее вчера, а сами мы вот только сейчас в нее въезжаем.

Не понимая, что Эльза хотела сказать этими словами, я очень осторожно отстранился от нее и встал с кровати, готовый смело встретить все то, что ждало меня этим новым днем.

На небе не виднелось ни единого облачка, а на море почти не было волн, в это утреннее время – половина десятого – по прибрежному бульвару почти никто не ходил. я простоял десять долгих минут на балконе, прислонившись к его ограждению и всматриваясь в линию горизонта – так, как всматривается в нее в надежде на спасение жертва кораблекрушения.

Для тех иностранцев, у кого имелся при себе паспорт, покинуть Албанию из этой ее точки было проще простого: на правом краю бухты в маленьком порту сейчас пришвартовалось судно, курсирующее между Сарандой и греческим островом Керкира, причем весь путь занимал не более часа. Абсолютному большинству граждан Албании ездить на Керкиру было запрещено, а вот граждане Евросоюза могли приезжать в Саранду и уезжать из нее хоть каждый день. Мне подумалось, что подобная дискриминация, наверное, была для местного албанского населения весьма унизительной.

Позавтракав, мы с Эльзой обратились к водителю первого попавшегося нам такси и стали договариваться с ним о том, чтобы он отвез нас в Бутринт, находившийся в двадцати километрах к югу от Саранды. После непродолжительного торга мы согласились заплатить ему пять тысяч леков за проезд туда и обратно, включая двухчасовое пребывание на этих самых знаменитых из имеющихся в Албании древних развалин.

В одиннадцать часов утра мы поехали на такси по узкому шоссе, с которого открывались живописные виды на побережье. Эльза увлеченно глазела на это побережье через окно автомобиля, а я думал только о том, как бы побыстрее прибыть на встречу в античном театре, чтобы тем самым побыстрее закончилось мое пребывание в Саранде.

– Вы здесь в первый раз? – спросил таксист, которого, по-видимому, начало тяготить воцарившееся в его автомобиле с самого начала пути молчание. – Я имел в виду, бывали ли вы раньше в Бутринте?

– Нет, не бывали, – коротко ответила Эльза.

– Большинство из тех иностранцев, которые туда приезжают, делают это уже не в первый раз. Я знаю археологов, которые приезжают в Бутринт почти каждый год.

– А зачем? – спросила Эльза, которая при каждом лихом вираже автомобиля на крутом повороте становилась белой, как мрамор. – Что, камни через год становятся уже совсем другими?

Проигнорировав грубость этой ее реплики, таксист стал объяснять:

– Это место – мечта любого археолога, потому что тот на одной и той же территории находятся руины иллирийских построек, акрополь, античный театр, древнеримские бани, баптистерий эпохи раннего христианства и крепость, построенная в девятнадцатом веке. Побывать там – это все равно что прогуляться пешком по различным эпохам.

Уже почти в самом конце пути Эльзу начало сильно тошнить, и, чтобы ее не вырвало прямо в машине, нам пришлось пару раз остановиться и предоставить Эльзе возможность выйти из автомобиля и отойти куда-нибудь в сторонку. Когда мы наконец-таки приехали, она осталась сидеть – с напряженным видом – на заднем сиденье автомобиля. Таксист, тоже оставшись в машине, стал читать газету. Я отправился на назначенную встречу один, причем такой расклад меня вполне устраивал.

Прежде чем я зашел на – как оказалось, огороженную – территорию археологических достопримечательностей, мне пришлось постоять в очереди позади нескольких групп греков, защищавших свои лица от солнца бейсбольными кепками. Когда я купил билет в кассе, до назначенной встречи оставалось еще более получаса, а потому у меня имелось время на то, чтобы поглазеть на древние сооружения.