Владимир Шатов - Ковчег

И Сотников начал рассказывать... О том, как старики издеваются над «молодыми», о постоянном недосыпе и недоедании. Обо всем, что наболело на душе за девять месяцев мучительной жизни без человеческого сочувствия.

- Фамилии, – в правой руке майора подрагивал от нетерпения карандаш. - Назови фамилии...

- Да это не главное!

Сашка не слышал, он весь отдался жалости к самому себе и стремился, выговорившись понять, почему мир так несправедлив к нему.

Исповедь продолжалась долго, и Филиппов отпустил его в расположение роты, поняв, что сегодня ничего конкретного от страдальца не узнает. Главная пытка началась позднее. На полигон штрафника не отправили, но когда рота вернулась в казармы все быстро узнали о случившимся. Замполит, пытаясь дожать попавшего на крючок, дал команду своим осведомителям прессовать упрямца и его прессовали.

- О стукач идёт. - Приветствовали его "деды". - Иди сюда, расскажи кого заложил "Пиночету"...

Невозможно было пройти по коридору казармы, что бы ни нарваться на неприятный разговор по поводу мнимого стукачества. В различных формах, начиная от физического воздействия до морального унижения. Когда Сашку начали обвинять друзья из его призыва, он не выдержал.

Не помня себя, побежал в штаб и без разрешения ворвался в кабинет замполита.

- Ничего не было... – голос нарушителя дисциплины дрожал от переполнявших душу эмоций. - Слышите, я всё придумал, что бы не оказаться на полигоне. Наказывайте меня как хотите... ничего не было!

- Почему врываешься без доклада?

Замполит понял, что перегнул палку, самострелы и дезертиры в части никому не нужны, и приказал своим людям в роте больше Сотникова не трогать.

Прессовать перестали, а весной после получения статуса старослужащего Сашка вздохнул свободно и смог быстро заслужить авторитет у офицеров и однополчан...

Незаметно когда неторопливо думаешь о чём-то, подошло время будить очередного дежурного.

- Подъём, - он растолкал очередника. - Принимай дежурство!

Сидя перед разогретой до оранжевого цвета печкой, пока тот расчухивался, Александр подумал, что тот случай многое дал ему. Научил не жалеть себя и дал понять, что в армии, как в жизни иногда надо делать не рассуждая.

- Если надо бежать, то надо бежать. Если копать, то необходимо копать. Драться, так драться... - Поняв эти простые истины, он стал мужчиной.

Основной его полигон не за брезентовыми стенами палатки, в которой он прибывал в настоящее время, а в его душе, уме и сердце. Ефрейтор спокойно и обстоятельно забрался на голые нары, в самый центр кучи спящих. По опыту он знал, что там теплее!

Последняя его мысль перед провалом в сладкое небытие была о скором «дембеле», до которого оставалось сто двадцать дней, минус одна ночь...

Патриарх снова не заметил, как задремал... В последнее время с ним происходят странные вещи. Патриарх приподнял чугунную голову с кожаного валика, заменяющего подушку, и непонимающе огляделся вокруг.

- Где я? - Как попал в свою комнату и что делал здесь, он не помнил.

Зато хорошо запомнил сон, основанный на пережитых событиях, случившихся, когда он служил в Советской армии. Страшно подумать, сколько лет назад...

- Больше полувека прошло, - подумал он и перевернулся на другой бок. - А кажется как вчера...

Для стариков прошлое и настоящее всегда перемешивается. То, что случилось вчера, они не помнят или не хотят помнить. А какая-нибудь мелочь из их юности близка и желанна, как красивая девушка. Случается подобный казус из-за отсутствия у стариков будущего...

- Сегодня же банный день. - Скорее догадался, чем вспомнил Патриарх. - Вот балда, совсем забыл.

После получения направления движения, его деятельная натура заставила встать с постели и двинутся в санитарный блок. Благо он располагался рядом. Система помывки населения, придуманная когда-то Инженером, была гениальна, как всё простое.

- Придумал же такое! - восхитился он.

В условиях тотальной нехватки воды раз в неделю все члены Общины проходили через специальную камеру. Охлаждённый до нужной температуры пар, подавался туда через несколько форсунок. Патриарх зашёл в тесную раздевалку. Перед ним готовились к важной гигиенической процедуре несколько мужчин. Они вежливо поздоровались с аксакалом и предложили пропустить его вперёд.

- Нет, что вы, - возмущённо отказался он. - Вам надо быстрее возвращаться на рабочие места. Тем более пока я разденусь...

Мужчины, из бригады Шахтёра, быстро скинули свои комбинезоны и по очереди прошли в камеру. Патриарх медленно снял свой и бросил его в окошко приёмника. Стоять совершенно голым в неуютной раздевалке было, прямо скажем не комфортно. К тому же зашла новая группа мывшихся по очереди мужчин.