Владимир Шатов - Ковчег

- Можно жить, – он хлопнул провожатого по сутулой спине. - Спасибо за работу.

- Кхе, кхе! – закашлялся Иван Петрович от дружеского похлопывания. - Рад стараться!

Они оба синхронно рассмеялись и тёмные мысли о ближайшем будущем начали понемногу рассеиваться.

Навалившаяся каменная усталость, тщательно копившаяся столько лет, почти не давала дышать. Патриарх мучительно рванул сдавливающий ворот комбинезона, плотно облегающего шею. Судорожно раскрывая рот, словно выловленная из воды рыба, он пару раз хлебнул затхлого воздуха. В голове сильно зашумело и разноцветные круги перед глазами почти полностью парализовали зрение.

- Хорошо ещё успел выйти из классной комнаты. – Только и успел подумать он. - Напугал бы малышню, старый чёрт…

Затем мгновенная слабость и старик окончательно потерял ощущение времени. Очнулся он через неопределённое время.

- Забыл. - Что-то привиделось ему в момент короткого забытья, но что именно Патриарх не помнил.

Прислонившись спиной к грязно–синей неопрятной стене, впитавшей в себя неприятные запахи и вечную сырость подземелья, он пару минут пережидал внезапный приступ болезни.

Как только немного полегчало, старик поднялся и медленно двинулся к своей комнатке.

- Нужно пару часов вздремнуть, – решил он и как всегда методично начал претворять решение в жизнь. - Всех дел не переделать, да и силы уже не те…

Патриарх находился сейчас в противоположном конце Убежища, и чтобы добраться до спасительной кровати требовалось миновать почти все рабочие сектора. Меньше всего ему хотелось повстречать на пути, какого–нибудь деятельного и надоежливого работника. Чего больше всего не хочешь, чаще всего происходит. Выкрикнула раскрасневшаяся Доктор, выглянувшая на секундочку из дверей Больницы:

- О, патриарх!

– Мне некогда.

- Зашли бы на минутку к нам?

- Нет! – буркнул он недовольно.

- А у нас здесь такое твориться, - Доктор не замечала его подавленного настроения.

- Вчера начались схватки у Роженицы. У вечеру ждём появление Новорожденного.

В любой другой момент эта новость вызвала бы его живейший интерес и огромную радость. Дети рождались в общине очень редко, и каждый подобный случай превращался в чудесное событие. Но только не сегодня…

- Отлично! – Патриарх не мог не отреагировать. - Я пойду.

- Куда же Вы, – удивилась худенькая, энергичная женщина, глядя в след уходящему руководителю. - Даже не зайдёте…

- Потом, всё потом!

Он ускорил общий темп передвижения и вскоре смог проскользнуть в свою маленькую коморку. Упав на жёсткую кровать, он блаженно закрыл глаза, надеясь на скорый приход освежающего сна. Не тут-то было…

- Да что такое твориться сегодня, – не выдержал он. - Всё идёт наперекосяк…

Спать расхотелось окончательно и бесповоротно. Он недовольно поворочался, пытаясь найти удобное положение для входа в царство Морфея, но безрезультатно…

- Ладно, зайдём с другой стороны. – Схитрил он и, не поднимаясь, достал из укромного места потрёпанную тетрадь. - Давненько я не перечитывал свой дневник.

Он начал вести его тридцать лет назад и старался регулярно записывать туда все маломальские события. В последнее время Патриарх редко заглядывал туда. Достойных впечатлений не находилось, а может он просто привык…

Последняя запись появилась в общей тетрадке, в клеточку, примерно год назад. Но сейчас Патриарх решил не продолжать повествование, а перечитать начало. Он перевернул коричневую обложку и начал читать, в тайне надеясь, что скучное чтиво поможет ему заснуть:

День первый

Наконец–то все успокоились! Каким долгим, суматошным и трудным выдался этот день…

Мне иногда казалось, что он никогда не кончиться. Сначала убийственный бой и невероятное спасение. Потом нудные хлопоты по размещению оставшихся в живых людей. Немногочисленные семьи, при общем согласии, поселили отдельно. Остальных разместили в двух секторах, мужском и женском. Слава Богу, кроватей и места хватило на всех. Лично проверил имеющиеся в наличии ресурсы. Еды, воды и воздуха должно хватить. Электричество поступает бесперебойно. Правда, отсутствует всякая связь с внешним миром. Мобильные отключены, радио молчит. Что твориться на поверхности непонятно…

К концу дня я буквально валился с ног. Думал, что как только коснусь головой подушки, сразу же провалюсь в тёмное забытьё. Ничуть не бывало…

Подремал пару минут и вынужденно сел писать эти заметки. Сказалось чудовищное возбуждение и напряжение дня. Нашёл в макулатуре чистую тетрадку и сижу, как малолетний полуночник. Зачем-то пишу, а почему не знаю…