Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

…Потом мы сидим у камина: поэт, Анна и я…

Потом Анна заботливо ставит на стол еду и вино…

Поэт виновато, ускользающе улыбается, как все беззубые люди:

— Я теперь не могу много есть… зубов нет…

Но зато моя худоба позволяет мне летать!.. С зубами я бы отяжелел и не смог бы подняться в воздух!..

Вот загадка нынешнего, перестроечного, беззубого сфинкса: если я поставлю зубы и потрачу на это все деньги — мне нечего будет этими зубами есть! А без зубов — мне нечем есть!.. “Вот в чем вопрос!” — как сказал бы беззубый Гамлет…

Но зато для пития вина не нужны зубы!.. Вот в чем трагедия человечества и сладость вечного алкоголизма!..

…Поэт много пьет…

Персты его — дивной извилистости, утонченности, и мраморности, и чуткости тихо и нежно, словно струны камышей от ветра, звенят, дрожат…

Вот такие персты и смогли написать Вечные Слова!..

Поэт говорит философскими афоризмами:

— Почему никто не знает моего имени и фамилии?.. Почему я всего-навсего “Z”?

Потому что истинный поэт, и мудрец, и художник должны быть безвестными, анонимными, как великие иконописцы, или творцы народных песен и одежд…

Они должны служить Красоте и Богу, а не людям, а не своей утробе и своему тщеславию и славолюбию!..

Древние китайцы говорят: “Истинный мудрец незаметен! Говорящий не знает!.. Знающий — не говорит!..”

Да!.. Великая литература презирает читателя, как Эверест — простого пешехода!..

Только двадцать счастливчиков забираются каждый год на Эверест!..

А на Вершину Поэзии — еще меньше!.. Я мечтаю о тираже своей книги в три экземпляра! Как это было у Данте или у Саади!.. Да!..

Будь проклято массовое книгопечатанье, которое то же для великой книги, что публичный дом для порядочной женщины…

Простите, простите меня…

Но!..

Но вот мой друг знаменитый писатель, издатель мусорных детективов, смеется надо мной: «Z, кому нужны твои книги? А вот мои книги ты нигде не купишь — они расходятся мгновенно… как грипп!.. Ха-ха, безвестный поэт Z…»

Тогда я говорю ему:

“А я видел твои книги!” — “Где?” — “Они продаются у всех Двенадцати врат в ад!.. Но есть! есть диавольские книги, которые продаются только в самом аду!.. И тебе далеко до них, мой пред’адовый брат…”

И еще поэт сказал:

Останкинская телевышка — это зубочистка во рту гнилой Власти…

Останкинская телевышка — это гигантский шампур, на котором обжаривают лучших сынов России! Нестерпим стоящий над Русью запах-чад Горящей правды!.. Да!..

О Боже…

…Поэт устал. Увял…

Всё это время он аметистовыми, охмелевшими, осмелевшими, охотничьими очами глядел на Анну и вдруг запричитал:

У вас такие глаза… Такой цвет, свет был только на фресках Дионисия… Такие глаза есть только на Руси, и вот они уходят с земли, и кудри льняные серебряные тоже уходят…

Такие, как у вас… и у меня… О Господь мой…

А ведь вы похожи на меня… Коли бы у меня была дочь — она была бы похожа на вас… то есть на меня…

А у меня никогда не было детей!.. У меня было много женщин, но ни с одной из них я не спал больше одной ночи…

А какая женщина будет рожать из-за одной ночи?..

В Последние Времена нельзя рождать детей… Зачем обрекать на страданье еще и других человеков, кроме самого себя?..

Увы — это не жажда бессмертья и продленья рода, а похоть продленья своего страданья, переноса его на близких своих…

Простите меня, девочка…

Прости меня, Аминадав… Я давно не пил хорошего вина. Опьянел!..

А утром будет большой ветер-весновей! И великая метель!.. И мне лететь… А я отяжелел…

Но я прочитаю вам свое последнее стихотворение… снежный стишок…

Когда я летаю над Русью в метели — стихи приходят мне в голову, хотя я не пускаю их, но они лезут, как ночные бомжи в брошенную избу…

…Ах ты один невинный снег

Ах ты один невинный брег

Ах ты одна невинна Русь ах у колодезя напьюсь

Из ледовой из бадьи

Ах Русь а человеки все невинные твои

Ах у колодезя упьюсь в снегах высоких утоплюсь

Но ты один невинный снег

Но ты один невинный брег

Брег жемчужного Христа брег завьюжного куста

Но ты одна невинна Русь

И у колодезя упьюсь водой водою синевой водой водою молодой

И ты одна невинна Русь и только очи льют да льют

У сирых хат у сирых хат невинно тополи стоят

У сирых хат у сирых хат мужи мережники поют

Что ты одна невинна Русь

Что ты один невинный снег

Что ты один невинный брег

Что ай лучатся ай снега что ай дорога глубока до полевого до Христа