Тимур Зульфикаров - 33 новеллы о любви

Гляди отрок!..

Дай мне взойти на дуб твой!..

На тутовник-шелковицу на тут твой мусульманский обрезанный дай мне взойти сахарным мраморным телом!..

И я объемлю ненасытное твое кишащее как лесной муравейник древо твое!..

…Вдова но тут кладбище мазар святых шейхов!?..

…Дервиш, могильные немые плиты — самые нежные сладкие заветные ложа постели! и усопшие шейхи что всю жизнь постились и убивали свою плоть из-под плит так шепчут! так дышат! так уповают! так надеются! так воспоминают так млеют тлеют!..

И загробные заупокойные плиты содрогаются сотрясаются зыблются колеблются… Как ложа жен-изменниц…

Идем дервиш свершим святое соитье-совокупленье совпаденье продолженье человечества спасенье кладбищ оживленье…

И на каждой плите быстрое текучее сладкое ложе гнездо любви сотворим затеем…

И окропим все плиты семенами перламутровыми сомлелыми веселыми вселенскими…

Дервиш слышишь как шейхи мученики аскеты суфии оттуда под плитами ходят таятся тлеют маются надеются?

И ты хочешь отнять у них загробную надежду?..

И когда говорила шептала сошла Арриа-Сорейя с арбы и обронила сняла собрала сорвала с тела своего свирепого все долгие одежды и нагая пришла к дервишу и прильнула припала аки к роднику к его лицу телу и умело объяла укротила усмирила то что не мог двумя хваткими руками унять удушить дервиш дервиш дервиш…

И они пошли неразлучные по кладбищенским иссохшим плитам и содеяли сотворили на всякой плите могильной посевы блаженного семени…

И тогда дервиш опустошенно сказал Арриа-Сорейе:

— Вдова ты свела проводила четырех мужей загнала под сии загробные безысходные плиты и я не хочу быть пятым мужем и сходить под сии плиты ибо Аллах не под кладбищенскими плитами а над ними…

Она сказала:

— Аллах всюду. И над плитами и под ними. Но отошла от Ходжи Зульфикара при имени Аллаха. И она тайно рыдала в ночи и говорила шептала:

— И я пришла смиренная к мертвецам моим а встретила безумная возлюбленного живого моего…

И прошел день утех день плотских вожделений свершений сластей телесных и пришел вечер молений…

И ушел вечер молитв молений и пришла Нощь Плеяд и сна…

И пришла нощь Плеяд особенно ярких жарких над кладбищамимазарами…

И пришло утро яви и пробужденья и младой дервиш Ходжа Зульфикар проснулся на росистой чьей-то заупокойной тленной плите безымянной изрезанной вечными письменами Корана…

И тут он увидел убогое древлее забытое кладбище пустынное немое и воспомнил чародейную вдову-ворожею Арриа-Сорейю и ласки её и тело её пенное бурное речное горное и стал искать её но не нашел её…

Ибо ночной самум пришедший от пустыни Кызылкум сокрыл навек след арбы её… и след любви её…

И Ходжа Зульфикар вспомнил Арриа-Сорейю средь немого заброшенного сиротского тоскливого унылого мазара и зарыдал:

— Арриа-Сорейя ты унесла навек чудящего творящего летучего искрометного гонного пенного сома моего? ты унесла навек молодость мою? ты унесла навек любовь мою?..

Уйю!..

И Ходжа Зульфикар рыдал средь мазара средь немых мертвецов, потому что Арриа-Сорейя вдова летучая была любовь его…

И он пошел по дорогам кишлакам городам народам племенам языкам очагам и искал её, но не находил…

О Аллах!..

Вот горец-дехканин бредет по горам с вязанкой сухостойного хвороста для очага своего…

О Аллах!..

И Ты даешь всякому человеку вязанку дорог на плечи его, как вязанку хвороста…

И горит хворост в очаге моем и горят дороги мои.

И горит жизнь моя мимолетная вязанка сухих веток-дорог на плечах моих…

И горит чадит костер на спине моей на плечах моих.

И я ношу на спине моей костер дорог моих… да…

И Ходжа Зульфикар брел и горели дороги его и искал он Арриа-Сорейю любовь свою и не находил…

А она искала его по земле и они шли друг за другом и в иной миг были в нескольких шагах друг от друга и спали в одних рабатах и караван-сараях, но не знали, но не суждено им было встретиться тут…

Так совершили они земной круг, бредя в пыли дорог друг за другом и не зная…

Тогда он сказал:

— Арриа-Сорейя возлюбленная моя! Я буду ждать тебя там, где кончаются все дороги и куда приходят все люди…

И если мне не суждено увидеть тебя в живом платье — то увижу тебя возлюбленная моя в мертвом недвижном кафане-саване…

Но пусть подоле носится мечется по грешной земле пыли твоя грешная святая арба Арриа-Сорейя блаженная любовь моя!..

…И Ходжа Зульфикар брёл по необъятной земле и гоели его дороги, как сухие дрова…