Тимур Зульфикаров - 33 новеллы о любви

Не может быть Господь мой!..

И вот уже Та Вечная Иерусалимская Дорога и эта тленная талая чептуринская дорога кажутся мне теперь одной дорогой одной дорогой Одной Дорогой…

Сливаются сбираются две дороги в одну…

…И вот я опять радостно необъятно лежу сплю чудю ловлю лелею уповаю на колосьях у печи горящей… и угольки рдяные алые рассыпчатые живучие счастливые трескаются и вылетают из открытой печи и падают в колосья сухие золотые…

И колосья медленно занимаются чадят а потом радостно говорливо находчиво весело горят и огонь ржаной бежит по колосьям… и деревянный высохший за ночь пол радостно дымится а потом горит и огонь находчиво весело бежит к дощатым стенам радостного солнечного дома моего…

…Господь! не может быть чтоб Там Там Там на Той Дороге не встретил я возлюбленных моих…

И потому тороплюсь я… прости мя!.. Господь Отец мой…

А!..

Солнце!.. Солнце!.. Льющееся Злато!.. Вечная Воскресшая Любовь!..

…не торопится к Ним?..

2001

…И насылает Господь на человека Ангела Бывых дней… да…

Ангел Бывых Дней!.. Ангеле!.. Ангел былых дымных прошлых дет дней…

Ты ли?.. Ты ли стоишь в тумане январском рождественском ледовом игольчатом дыме тумане Плещеева озера?..

Ты ли о Ангеле?..

…И когда я сокрушился в вере, и когда я ушел из церкви, я, священник переславльской малой неповинной церквушки, церковки сиротки церкви Пресвятой Богородицы бывшего Даниловского монастыря церковки усопшей брошенной моей, я, священник бывший вдохновенный, а ныне мирянин житель простой смертный безбожник я, отец Тимофей я пришел я стою в тумане крещенском утреннем родимом смиренном русском нашем сладком зимнем прибрежном тумане дыме инее летуче колю-чем озера Плещеева…

И когда я поскользнулся пошатнулся сокрушился в вере перед близкой кончиной смертью моей, я пришел на берег рождественский туманный морозный утренний брег берег озера Плещеева и гляжу в туман сизый сиреневый агатовый туман мгу мглу озера Плещеева…

…там в тумане стоит скитается веет реет?..

Ангеле Бывых Дней моих, Ты ли?..

Ой ли?..

…там у лунки проруби поруби рыбари-лещатники в овчинных тяжких беспробудных тулупах ждут алчут, ведь уже январь сечень просинец и рыба лещ трется ищет мечет в водах нетленных?..

…дымятся курятся млеют полыньи сизые проруби иордани крещенские?..

Да кому они открыты блаженные?..

Да некому воды крещенской моленной целебной вечной на Руси моей отведать…

Оле!..

Но!.. Но…

Но Бог на Руси ныне ходит со смертью… Лютый…

Но!..

Ангел Бывых Дней!.. Ангеле!..

Я ли зову с берега Тебя?..

Ты ли кличешь меня с вод туманных ледовых со льдов беспробудных плещеевых?..

Ой ли Ангеле?.. ты ли кличешь?..

…церквушка моя заброшенная оставленная колоколенкой звонницей хрустальной от ветра утреннего от снега бегучего зыбко певуче знобко отзывается мается поет?..

Да нет… Да последний звонарь Иван бражник стражник пахарь спит пианый в косой избе своей, а колоколенка в снегах необъятных молчит молчит молчит…

Да только звонарь Иван крестьянин пьяно сонно шепчет в избе бредит мычит: «От смерти да от Бога русский человек только пианством спасается загораживается заслоняется отдаляется… Да ненадолго… Скоро скоро Бог со смертью в избу постучатся!..»

Но кто там ходит хоронится бережется страждет в тумане озера Плещеева?..

Зовет что ли?..Поет ли?.. Шепчет?.. Ласкает?.. Лелеет имя мое на снежных устах своих?..

…Отец Тимофей… Тимофеюшко… Бывый мой…

Возлюбленный недолгий муж… муже мой!..

…Ой… ой… ой… Ты в тумане утреннем знобком стоишь один…

Да холодно тебе… Да пустынно…

…О Боже!..

Ты ль усопшая жена моя Марья Мария Маруся кличешь со озерных дымных льдов меня?..

Чрез года?.. Чрез смерть кончину твою дальную дальную дымную забытую забытую уже?..

О боже… Ой мне!.. Увы мне!..

Ты ли жена моя дальная Мария?.. Ты ли Ангел Бывых Дней явился мне?..

Я знаю тебя Ангеле…

Я ждал Тебя Ангеле…

У тебя очи отечные дымчатые прозрачные, как озера белозерские северные яснодонные…

У тебя очи ивовые вечноплачущие о былом вечностраждущие…

У тебя под очами вечно соль от слез… И она жжет.

Ты ивовый снежный Ангел…