Тимур Зульфикаров - 33 новеллы о любви

Садись на ствол весело и я заплету четырнадцатую курчавую каракулевую косичку меж твоих веселых бушующих лакомых ног ног ног…

Ойе!..

И она села на сук на ствол на одеяло на нем

А Ходжа косичку курчавую из первых юных кудрей меж ног её мудро заплел…

…Ойе! весной даже лазоревая прозрачная струистая стрекоза мечтает о погромном зеббе фаллосе стволе неистового кровомутного осла осла осла!

Ойе! Айя!

А потом Ходжа снял одеяло и они легли на одеяло и Ходжа лежал забвенно сонно на одеяле…

А Мусобикка-Хальда весело плескалась пласталась терзалась терялась скакала удавалась услаждалась на неистовом зеббе его…

Ойе!

Но потом она изнеможенно пала рухнула с непомерной живой высоты необъятного ствола

И уснула великим родильным сном девственницы зачавшей несвятого младенца острозеббого…

Тогда великий Ходжа благодарно поцеловал уж не дитя уж не деву а грядущую приречную жену матерь…

И собрал разгромленное разрушенное одеяло алое павлинье все еще павлинье а местами малиновое от девственницы нарушенной…

И пошел опустошенно обрадованно вдоль реки бьющейся в вечном соитье о котором только мечтал великий зеббоносец…

А жена его Хуршеда Хаммурапи ХХХХ до нашей эры и до всех эр с молниевидным каратагским ножом для убиенья быков хотела убить его когда он сонно лежал витал в одеяле как новорожденный…

Но учуяла что это только начало его зеббодеяний

И пошла за ним с нагим приготовленным ножом ибо была любопытна более, чем ревнива, как и все жены на земле…

А Ходжа уж не бежал а шел радостно упоенно вдоль родной реки бьющейся в вечной судороге соитья белопенной пенножемчужной алмазнорассыпчатой…

А Ходжа шел радостный раздольный летучий как всегда радостно необъятно грядет по земле муж только что сошедший с удоволенной опустошенной колодезной жены сладчайшей сладимой детотаящей….

…Но! Но!

…у реки лежали сахарные женовидные мраморные гладчайшие приречные валуны валуны валуны бараньи лбы

Но меж них и прилепляясь к теплу их сливаясь с ними лежала сахарная валуноногая с ягодицами валунами телесными живыми с грудями альпийскими снежными и персиковыми миндальными во цвете сосками великая вдова-валун Хайдара-Хур-Нур-Хайдарабад-Хайддада…

И она лежала на солнце нагая средь валунов и она была живой валун средь валунов.

И она загорала средь белых белых белых валунов и была средь них неразличима…

И Ходжа не учуял ее но его чуткий зебб великого женолова восстал учуял узнал как баран чует ход скорпиона под майским мшистым камнем…

И тогда великий Ходжа покорился зову зебба продолжателя рода его

И покорно благодарно возлег на валуны Хайдары Хур Hур Хайдарабад на живодышащие сахары мраморы шелка кожи атласы льстивые текучие плоды ее ее ее

И прилепился к ним и изнемог истратился истек усладился на них и под ними…

Тогда жена Хуршеда плачущая воздела вознесла нож жены верной над живыми валунами бьющимися в тленном соитье близ бьющейся в вечном соитье реки но потом опечалилась и поникла…

И поник справедливый нож её…

Тогда не знающий о честном верном ноже жены возлюбленной своей

Которую он после всех соитий полюбил и оценил все более

…ценим мы утраченное кольцо бухарского чистопородного золота или золотое время чистопородной молодости похожей на речной вешний изумрудный ветерок-насим курчавый ветерок каракулевых агнцев барашковых…

Ах барашковый ветер ай барашковая молодость речная моя!..

…ты? где ты? где ты?..

А все веешь льешься только! только в вечной речной струистой душе моей…

Тогда Ходжа восстал от сонных валунов Хайдары-Хайдадддддддды… йыыыыы…

Только мычал опустошительно от наслажденья великий зеббоносец зебботратец зеббоизвергатель…

Тогда мыча от сладости прошедшей Ходжа взял в руки алое павлинье одеяло и хотел накрыть им спящую Хайдрру валунную атласную

Но она во сне сбросила жаркое одеяло ибо тело её пылало от зачатья

…в ней всходили бешеные семена великого зачинателя принимались приживались набухали яро избыточно

И Ходжа взял одеяло и пошел вдоль реки ибо Хайдара уже была чреватое лоно земля пахотная великого зачатья

…ней уже взялся собирался новый маленький юный птенец Ходжа Насреддин…

А жена верная Хуршеда неслышно пошла за ним ступая в приречном нежном песке что напоминал ей мягкие уступчивые руки и ноги и губы ласковые шепчущие ночные великого мужа её Ходжи Насреддина…