Дмитрий Орехов - Будда из Бенареса

Сиддхарта мог отступить за дерево, но он разглядел погонщика, и странное оцепенение овладело им. Слон приближался. В руках Сиддхарты было довольно силы иддхи, чтобы две ладони, выброшенные вперед, повергли животное на колени. Он стоял не шевелясь. Перед его глазами встала ухмыляющаяся маска смерти.

— Любое желание должно быть отринуто, — прошептал Сиддхарта.

Он бесшумно двигался по дорожкам Велуваны, и в лунном свете его голова отливала синевой. Он был уверен в себе, он знал, что делать, как себя вести и что говорить, его мозг превратился в отточенный инструмент. Его сила, его воля были собраны воедино, и он знал, что перед ним не устоит никто. Довольно уже было ошибок и поражений, теперь он будет только побеждать. Он представлял себя слоном, подобным Виджаю и Налагири, большим слоном с клочьями пены на смертоносных клыках. Такого слона не сдержать, он мчится вперед, не замечая стрел, выпущенных из лука.

Единственный человек на земле, которого Девадатта опасался, был уже бессилен что-либо сделать. Когда это случилось, Девадатта долго не мог остановить Налагири и промчался дальше по дороге на целую йоджану или две. Он знал, что возвращаться не стоит, но не смог пересилить себя. Налагири был больше не нужен, и он отпустил его. Сердце Девадатты билось, как огонь в тесном очаге, и на обратном пути он несколько раз присаживался и отдыхал. Наконец показалось святилище, окруженное банановыми деревьями, и столб Индры на перекрестке дорог. Девадатта увидел впереди десяток черных как смоль фигур — они хлопотали вокруг тела, распростертого на дороге. Это были ванавасины, темнокожие жители леса, не знавшие ни арийских богов, ни обряда сожжения тел. Девадатта не раз встречал дикарей на пути в Раджагриху, и они всегда отходили в сторону, понимая, что их следы оскверняют дорогу, по которой шествует рожденный дважды. В главный город магадхов ванавасины входили только через южные ворота: указом Бимбисары им был отведен для торговли особый квартал.

«Так даже лучше, — подумал Девадатта. — Они предадут его тело земле».

Два дня он провел в Раджагрихе, отдыхая в доме цирюльника Упали. Это был нескладный человек с широким плоским лицом, спокойный, простодушный и очень медлительный. Девадатта знал его с той поры, когда Сиддхарта произносил проповеди возле тюрьмы. Упали искренне восхищался учением о желаниях, но природная нерешительность помешала ему вступить в ряды аскетов. Зато теперь он пригодился: Девадатта явился к нему усталый, запыленный, с рассказом о том, как разбойники побили его, порвали дхоти и отобрали чашу для подаяний.

Хозяин оказался человеком гостеприимным, и юноша утолил голод и хорошо выспался, несмотря на жару. Упали обрил ему голову; на деньги, одолженные цирюльником, Девадатта купил кожаные сандалии, бритву и пару одежд, окрашенных охрой. Облачившись в темно-красное (это был кшатрийский цвет), он почувствовал себя готовым к новым свершениям.

В Велуване все было тихо. Под деревьями спали отшельники, и возле каждого лежали четки, сито из овечьих волос и чашка для подаяний из половинки кокоса. Внезапно Девадатта услышал говор и смех. Голоса показались ему знакомыми. Ну, разумеется! Это могли быть только они.

Девадатта свернул с дорожки и направился к сливовым деревьям. Яса, Кокалика, Кимбила и еще несколько юношей весело болтали и смеялись. Он обрушился на них внезапно, как божество смертного часа.

— Что за смех, что за радость, когда мир пребывает в огне?! — грозно вопросил он. — Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?

Утром все собрались перед бамбуковой хижиной.

Он знал — так и будет. Два дня они ждали Сиддхарту и томились, гадая, куда тот исчез, а потом Яса и Кокалика рассказали о ночном появлении брата Совершенного под сливовыми деревьями. Он понимал, что отшельники — и молодые, и старые — растеряны и недоумевают. И он нарочно долго не выходил, а когда почувствовал, что напряжение за пределами хижины достигло высшей точки, показался на пороге в своем багряном одеянии, с обритой головой и обнаженным правым плечом. Солнце плеснуло светом в его волчьи зрачки.

— Возрадуйтесь, отшельники Велуваны!.. — Девадатта взмахом руки заставил голоса умолкнуть. — Возрадуйтесь, и пусть не удивляют вас праздничные одежды, в которые я облачен… Возрадуйтесь, ибо пришел день, которого мы ждали. Великий день, равного которому не было за последнюю тысячу лет, за всю кальпу…