Мейв Бинчи - Дом на Тара-роуд

Полли Каллаган прилетела из Лондона в понедельник рано утром. У дверей квартиры ее ждал Барни.

Увидев его, Полли задрожала от радости.

— Я не звонила и не писала. Не хотела тебе надоедать. Как хорошо, что ты приехал!

— Ничего хорошего. — Он был очень угнетен. Полли не могла этого допустить.

— Эй, я купила на вокзале Виктория «Айриш Таймс» и увидела заметку о тебе. Это чудесно!

— Да, — сказал он.

— А что, разве не так?

— В каком-то смысле.

— Слушай, вылезай из машины, входи, и я сварю кофе.

— Нет, Полл, мы должны поговорить здесь.

— В твоей машине? Не смеши меня.

— Пожалуйста. Раз в жизни сделай мне одолжение.

— Я всю жизнь делала тебе одолжения. Ладно, рассказывай, а то я лопну от любопытства. Это правда, тебя кто-то выручил?

— Да, Полл, выручил.

— Черт побери, тогда почему мы не пьем шампанское?

— Но какой ценой, Полл. Ужасной ценой.

— Полли, это Герти. Вы можете говорить? Я хотела попросить об одной услуге.

— Нет, Герти, время для беседы неподходящее.

— Извините. У вас Барни?

— Нет. И больше никогда не будет.

— Не может быть! Я знала, что у него неприятности, но…

— Сейчас у него неприятностей нет, все утряслось, но сюда он больше не придет. Таково условие сделки. Собственно, и я здесь тоже надолго не задержусь. Это второе условие сделки.

— Но как…

— Его жена. В конце концов жены всегда побеждают.

— Нет, не всегда. Рия не победила.

— О черт! Кого это волнует?

— Меня волнует. Мне очень жаль. Может быть, он несерьезно?

— Серьезно. Или она, или я. Ладно, в чем твоя проблема?

— Просто… Ладно, неважно. По сравнению с вашей проблемой это ничто.

— В чем дело, Герти?

— Просто Джек вбил себе в голову, что я зарабатываю дополнительные деньги… ну, вы не поверите, каким образом, так что мне пришлось сказать ему, что я работаю у вас. Он может прийти и проверить. Вы не могли бы сказать ему, что это так?

— И это всё? Вся проблема?

— Тогда это была большая проблема. И может стать большой снова, если он будет продолжать так думать.

— Швы накладывать не пришлось?

— Нет, нет.

— Герти, ты дура, набитая дура. Я бы с удовольствием приехала и вытрясла из тебя остатки мозгов.

— Это не помогло бы. Ни чуточки.

— Да уж знаю…

— Понимаете, он подозревает меня, потому что любит.

— Понимаю.

— Полли, Барни тоже любит вас. Он вернется.

— Конечно, — ответила Полли Каллаган и бросила трубку.

Мэрилин Вайн сказала Грегу, что весь понедельник они проведут в горах Уиклоу. Это всего в часе езды, и там очень красиво. Она устроит то, что сойдет за пикник.

— Я покажу тебе карту, ты любишь карты, — сказала она, доставая Риину корзинку для пикника. — Ты сможешь видеть, куда мы едем, и выполнять обязанности штурмана, чтобы я не свернула куда не надо.

Грег смотрел на нее с изумлением. Превращение было необыкновенное. К Мэрилин вернулся прежний энтузиазм.

— Неужели до гор можно доехать за один час? — удивленно спросил он.

— Это необычный город. До моря и гор тут рукой подать, — сказала она. — Я хочу показать тебе место, которое обнаружила сама. Можно оставить машину и пройти пешком несколько миль, не встретив ни души. Оттуда даже домов не видно. Та же Аризона, только без пустыни.

— Зачем мы туда едем? — мягко спросил он.

— Чтобы никто не мог нам помешать. Можешь не сомневаться, дом шестнадцать по Тара-роуд — это настоящий Центральный вокзал! — ответила Мэрилин с легким смехом, которого Грег Вайн уже никогда не надеялся услышать.

Бернадетта была белее снега. Когда Дэнни увидел ее, у него все перевернулось внутри.

— Идите, поговорите с ней. Она не могла дождаться, когда вы приедете, — сказала ему медсестра.

— Она спит, — ответил Дэнни, боясь подойти к кровати.

— Это ты, Дэнни?

— Я здесь, милая, рядом с тобой. Не надо разговаривать. Ты еще слаба. Ты потеряла много крови, но скоро поправишься.

— Поцелуй меня, — сказала она. Дэнни поцеловал ее во впалую щеку.

— Крепче. — Он поцеловал ее в губы. — Ты все еще любишь меня, Дэнни?

— Бернадетта, милая, конечно, люблю.

— Ты знаешь про ребенка?

— Мне жаль, что мы потеряли ребенка, очень жаль. — Глаза Дэнни были полны слез. — О господи, как жаль, что я не был с тобой, когда это случилось. Но ты жива, я с тобой, а это самое главное.

— Ты не рад, нет? Не считаешь, что это решает все твои проблемы?

— О боже, Бернадетта, как тебе такое приходит в голову? — Его лицо было искажено болью.

— Ну… знаешь…