Михаил Барщевский - Лед тронулся

— Так на мне еще и Ленины, и мои родители. И две бабушки.

— Тем более. Хотя… Родители пенсионного возраста?

— Да.

— Тогда это легче. Жилье и пенсию они в США получат сразу. Если пройдут по категории беженцев. Сколько получается, шесть пенсий?

— Вы имеете в виду всех наших родителей и бабушек?

— Да.

— Шесть.

— Это хорошо. На эти шесть пенсий вы всей семьей сможете жить достаточно прилично. По крайне мере, у вас будет время подняться.

— Так у меня сейчас контракт на сто двадцать тысяч годовых.

— Это вы — советский специалист. Поверьте, как только станете обычным эмигрантом, больше, чем тысяч за сорок, вас никто держать не станет.

Все, что дальше говорил Самойлов, Вадим слышал сквозь шум в ушах. Почти не слышал. Мысль, что отношение американцев к нему изменится сразу, как только он откажется возвращаться в Москву, была столь очевидна, столь логична, что понять, как он сам этого не сообразил, Вадим не мог. А он-то думал, что научился просчитывать планы и угадывать мысли других людей.

Вывод стал очевиден — он едет с тем, чтобы вернуться. Вопрос руководства фирмой опять встал под номером первым.

Уходя от Самойлова, Вадим из его приемной позвонил на фирму. Трубку взяла Таня Фомочкина, уже несколько дней обучавшаяся секретарскому делу у покидавшей фирму старшей Суворовой. Радостный девичий голосок немного поднял настроение Вадима. Вообще эта девчонка ему нравилась. Веселая, хохотушка, улыбчивая и очень приветливая, она сразу внесла какую-то легкость в атмосферу полуподвала.

— Вас ждет товарищ Кашлинский! — то ли с иронией, то ли, наоборот, с претензией на солидность, доложила Таня.

— А что-нибудь приятное скажешь? — Вадим надеялся, что звонил кто-то из клиентов.

— И я вас жду с большим нетерпением, — Таня рассмеялась.

«Мне бы ты твои проблемы!» — подумал Вадим.

Леша встретил Вадима, расплываясь в довольной улыбке.

— Ну что, босс? Готовь премию!

— Не иначе наконец-то дело выиграл? — огрызнулся Вадим.

Улыбка сползла с лица Кашлинского.

А у Вадима вертелась в голове лишь одна мысль: «Неужели Юлька могла целовать эту мерзкую рожу?»

— Зря ты так. Я офис надыбил, — Леша не то, чтобы обиделся, он как-то сник.

— Где? Какой? — Осипов не мог скрыть интерес.

— Во-о! Другое дело, — воспрял духом Кашлииский. — Слушай!

— Ну?

— Не «нукай», не запряг!

— Запряг не запряг, а под уздцы в стойло отведу! — Вадим криво улыбнулся.

— Вот стойло-то я сам выбираю, — Леша ехидно подмигнул и неожиданно заржал.

«Чистый жеребец!» — подумал Осипов. И вдруг до него дошло, на что намекал Кашлииский. Вадим даже привстал, намереваясь врезать по этой наглой самодовольной роже, но сдержался. Мысль о том, что Кашлииский расценит это как прямое признание Вадимом поражения на «бабском» фронте, успокоила моментально. «Еще не вечер! Хорошо кончает тот, кто кончает последним!»

Между тем Кашлииский уже расписывал свой триумф.

— Представляешь, директор ЦУМа, как полный идиот, собственноручно подписал распоряжение об отпуске дефицита кооперативу моего клиента. Ну, его ОБХСС и начал трясти. Заодно и нас. Я встретился с товарищами, объяснил им основы рыночной экономики. Они делали вид, что это им не интересно. Но не долго. Пока я не предложил им поучаствовать в перераспределении прибавочной стоимости. Задают вопрос, а что такое ваша прибавочная стоимость? Начинаю объяснять…

— Вот уж не поверю, что помнишь! — перебил Осипов.

— А я доходчивую схему нашел, — не обиделся Леша. — Сказал, что это тот навар, который делят заинтересованные лица.

— Маркс, небось, в гробу перевернулся!

— Его проблемы! Короче на десять процентов ребята согласились. Дело закрыто!

— Прекрасная работа квалифицированного адвоката! — брезгливо похвалил Вадим.

— Слушай, Вадик, только не строй из себя святого! Тоже мне, апостол нашелся! — Кашлинский завелся с полуоборота. — Это ты стажеров учи нравственности и рассказывай им о высоком призвании адвоката! Я клиенту помог? Помог! Все, отвали!

— И сколько же процентов прибавочной стоимости взял себе благородный спаситель?

— Вот это правильный вопрос! — Леша запыхтел от гордости, предвкушая, какой эффект произведет на Осипова его ответ. — Двадцать процентов — от моего клиента!..

— Нормально! — Вадим невольно позавидовал легкости, с какой Кашлинскому привалили наверняка не маленькие деньги.

— Это не все. Плюс десять процентов от той суммы, которая досталась обэхээсникам. Причем от них, из их рук. Так сказать, за коммерческое посредничество.