Грэм Джойс: Зубная Фея

– Опять в облаках витает, – говорила в таких случаях Конни, его мама. – Быть может, он у нас аутист?

– Аутист? – переспрашивал Нев, отрываясь от чтения «Ковентри ивнинг телеграф». – А что такое аутист?

Тут Конни начинала вспоминать, что она читала об этом в одном из журналов.

– Ну, это такой человек, который все время витает в облаках.

Нев не верил в реальное существование вещей, названия которых он не мог запомнить. Он полагал, что его сын попросту что-то внимательно рассматривает, и напряженно пытался определить направление его взгляда. Сэм был в курсе этих разговоров вполголоса, но притворялся, что их не слышит.

– Чушь, – говорил в конце концов Нев и возвращался к своей газете.

Этим вечером Сэм еще раз осмотрел зуб при свете ночника у своей постели. В целом молочно-белый, тот был слегка желтоват у самого корня. Колечко запекшейся крови ближе к основанию живо напомнило ему то болезненное ощущение, с каким зуб покинул свое место в челюсти. Это кровавое пятнышко имело форму его, Сэма, боли. Кончиком языка он ощупал дырку в десне, оставленную зубом. Дырка тоже имела форму его боли. Он выключил свет и сунул зуб под подушку.

Несколько часов спустя он ненадолго проснулся и услышал, как родители уходят в свою спальню. Мама на минутку заглянула к нему, чтобы подоткнуть одеяло и поправить подушку. Он повернулся на другой бок и вновь погрузился в сон.

Посреди ночи он пробудился от холода. Окно его комнаты было широко раскрыто, и дыхание ночного ветра колыхало шторы. Тонкий лунный серп давал очень мало света. Ветерок принес на своих крыльях странный запах – знакомый, но никак не поддающийся определению. Точнее, это была смесь самых разных запахов, включая аромат травы после дождя. При том что в последние дни стояла сухая погода.

Почуяв неладное, Сэм откинул одеяло и сел в постели.

В спальне был кто-то еще.

У Сэма вдруг возникло такое чувство, будто кожа его выворачивается наизнанку, как перчатка. Тьма густой паутиной окутывала комнату. Его белая рубашка, выглаженная и готовая к утреннему походу в школу, висела на спинке кресла и слегка шевелилась от сквозняка. Сэм уставился в том направлении и разглядел темную фигуру, маячившую позади кресла. Жуткая тишина в комнате, казалось, вздувается как огромный волдырь, вот-вот готовый лопнуть.

– Я знаю, что ты там. Я тебя вижу.

Фигура замерла и как будто слегка съежилась.

Сэм был испуган, но при этом в глубине его страха таились уверенность и спокойствие – он ведь был у себя дома. Тем не менее голос его Дрожал.

– Можешь не прятаться. Я знаю, что ты за креслом.

Фигура издала короткий вздох. Теперь она была полностью скрыта висящей рубашкой. «Взломщик, – подумал Сэм. – Ночной вор». Между тем незваный гость решил покинуть свое укрытие. Он медленно распрямился и вышел из-за кресла. Шторы качнулись от очередного порыва ветра; далеко в ночи тявкнула лисица, три раза подряд. Сэм мог разглядеть лишь смутные очертания фигуры – это был невысокий человек тщедушного телосложения. Фигура приблизилась и стала в изножье кровати.

– Ты меня видишь? В самом деле? – Это было сказано глухим надтреснутым шепотом.

За окном по-прежнему висел ущербный месяц, похожий на обрезок ногтя, и слабо освещал лицо незнакомца. То, что увидел Сэм, ему совсем не понравилось. Он увидел два глаза – глубоко посаженных, темных с зеленоватым, как на панцире жука, отливом. Глаза эти сильно косили, взирая из-под копны спутанных черных волос, обрамлявших скуластое смуглое лицо. Слово «полукровка» тотчас пришло на ум. Сэм слышал, как это слово употребляют взрослые, причем всегда с оттенком неприязни или отвращением. Когда фигура подошла ближе, оказалось, что именно от нее, а вовсе не с улицы исходил тот странный запах, что Сэм почуял сразу по пробуждении. Помимо запаха травы после дождя, в этом букете присутствовали запахи лошадиного пота, птичьего помета и цветов ромашки. Существо – Сэм затруднялся определить его пол – по-петушиному резко склонило голову набок и вдруг улыбнулось. В неверном свете луны неожиданно ярко сверкнули два ряда зубов – если Сэм не ошибся, все они имели необычную треугольную форму, напоминая остро отточенные кинжалы. Ростом пришелец едва достигал четырех футов, то есть был всего-то парой дюймов выше Сэма. Темнота не позволяла различить детали его костюма, но Сэм заметил брюки в горчичную и зеленую полоску и тяжелые грубые башмаки, какие носят работяги на стройке.