Мухаммад-Казем Мазинани: Последний падишах

— Дорогой мой, каждого кладут в его собственную могилу.

Дедушка сглатывает комок в горле и отвечает:

— Все видят плоды своих дел в одном и том же мире — что шах, что нищий.

Отец, усмехнувшись, произносит:

— Нет, здесь только начало пути. А ведь есть еще и мост испытаний , и адские костры, и змеи с раздувающимися капюшонами…

Шахиня протягивает руку и закрывает твои веки, а потом достает из-под подушки маленький мешочек с родной землей, томик Корана и еще один бархатный мешочек, полный различных молитв, которые люди писали в разные годы твоего правления: для защиты тебя от покушений и заговоров, для спасения твоего тела и души от злобы шайтанов и джиннов, для того чтобы твоей благословенной персоне не был причинен вред во время авиаперелетов… Этих бумажек столько, что впору удивиться: почему, несмотря на такое множество молитв и талисманов, ты все-таки умер?

Кто-то снимает с твоего пальца кольцо и отдает шахине. Она надевает его на свой палец и начинает плакать.

Тебя отвозят в морг и помещают на металлический стеллаж; и в этой ледяной и безмолвной тьме — вместе с соседями сверху и снизу — ты начинаешь пропитываться холодным запахом камфары и асептического препарата. Твое тело еще теплое, а швы на животе кажутся угловатыми древними письменами: загадочным и назидательным изречением, которое нанесла на тело последнего падишаха Ирана — в виде вышивки шелковой нитью — рука эпохи. И в конце этой строки стоит точка!

Твою полку выдвигают из яруса стеллажей. Кто-то отводит край белой простыни и смотрит на твое лицо сквозь глазок фотокамеры. Щелк!.. Ты никак не реагируешь, позволяя ему закончить свое дело. Наверняка ты сказал сам себе: «Черт притаскивает этих корреспондентов, даже после смерти они не дают нам покоя!»

…Через день, когда твое лицо в профиль появилось в одном из известных журналов, люди из твоего окружения были изумлены. Как всегда, ты сохранил шахскую горделивость и достоинство и не позе о лил неизвестному фотографу запечатлеть тебя несчастливым. Ты лежишь, но как бы приподнял голову и смотришь туда, вдаль. Словно следишь за перелетной птицей, заблудившейся в небе. Взгляд у тебя, как всегда, царственный, лицо величавое — приличествующее памятнику, — и все-таки кажется, будто сразу после смерти ты увидел нечто, что тебя ужаснуло…

«Ах, мой венценосный отец, где ты?..»

Демавенд — самая высокая гора в Иране, расположенная на севере страны (5604 м). (Здесь и далее — прим. перев.)

Каджары — династия, правившая Ираном с 1795-го по 1925 г. Основана Ага-Мохаммад-ханом Каджаром, предводителем тюркского племени каджаров, который объединил Иран и утвердил Тегеран в качестве новой столицы. Наиболее заметными из каджарских правителей были Фетх Али-шах (1771–1834), шахиншах с 1797 г., Насреддин-шах (1831–1896), шахиншах с 1848 г. Каджары были свергнуты в 1925 г. Резой Пехлеви.

Султан Ахмад-шах (1897–1930) — шахиншах (1909–1925), шахиншах в изгнании (с 1925).

Брат султана Ахмад-шаха Мохаммад Хасан-шах (1899–1943), валиахд — (1909–1925), валиахд в изгнании (1925–1930), шахиншах в изгнании (с 1930).

Мохаммад Хасан-шах.

Имеется в виду Мохаммад Али-шах (1872–1924) или его отец Мозафереддин-шах (1852–1907).

Сардаб — подвальное прохладное помещение, где живут во время жары, обычно — с водным резервуаром.

Кибла мира — титул иранских шахов.

Обладатель счастливого сочетания звезд — титул иранских шахов.

Авантюрин — разновидность кварца.

Хаву — одна жена по отношению к другой (о женщинах, имеющих общего мужа).

В Иране, помимо мечетей, распространен такой тип культовых зданий, как мавзолеи (мазары) над гробницами шиитских имамов и их потомков (так называемых имам-задэ) и других святых.

Альборз — горная цепь на севере Ирана, самая высокая гора в ней — Демавенд.

Бендер-Пехлеви — ныне порт Энзели на берегу Каспийского моря.

Ашура — годовщина гибели шиитского имама Хусейна; отмечается в десятый день мусульманского лунного месяца мохаррама.

Сорайя Эсфандиари — вторая жена шаха, с которой он развелся до женитьбы на Фарах, поскольку она не могла иметь детей.