Мухаммад-Казем Мазинани - Последний падишах

Ты не можешь не вспомнить предыдущих премьеров и ту пышность, с какой они прибывали к тебе и допускались к целованию монаршей руки. Были раззолоченные мундиры, перевязи через плечо, ордена и поклоны. А этот господин премьер и от целования твоей руки воздержался, и даже не склонил хоть немножко — приличия ради — свое длинное тело, о каком уж тут верноподданническом поклоне говорить!

Странное чувство охватывает тебя: ты всем своим существом ощущаешь, что время твое действительно кончилось и что в этой стране для тебя нет места. Твой век падишаха закончился — как ушли века дивов и колдунов.

Ты почти не веришь в будущие успехи нового премьера — разве что чудо произойдет. Слуга Невольный [51] «Невольный», по-персидски «би-эхтияр», рифмуется с фамилией премьер-министра: Бахтияр. Шапур Бахтияр (1914–1991) — иранский политик, представитель бахтиярской правящей семьи, последний премьер-министр монархического Ирана. После победы в Иране Исламской революции эмигрировал в Париж, где был убит — предположительно, террористами. — так окрестил его народ, и положение его действительно незавидно. Словно ты болен заразной болезнью, и каждого, кто соприкоснется с тобой, она валит с ног…

— Я вручаю нацию и армию Всевышнему — в первую очередь, а во вторую очередь — вам. Надеюсь, что вы сумеете успешно преодолеть трудности.

Ты сказал это премьеру, и теперь вы идете к самолету. Гремит музыка, ветер выделывает шутовские танцевальные па на красной дорожке. На летном поле — группа провожающих, которым ты в последний раз должен пожать руки. Американский посол то и дело поглядывает на часы. Вы доходите до офицеров гвардии. Военная форма, а какой жалостный у них вид…

Происходит то, чего ты боялся: ты вдруг всхлипываешь, и комок в горле, который ты с утра не мог проглотить, превращается в слезы, и они текут по твоим щекам. Лицо сморщилось и задрожало — а ведь до этого мига на твоем лице никогда не бывало такой гримасы. Никто не помнит, чтобы слезы смачивали твои каменные черты. Это странное происшествие не укрылось от объективов камер, и в первый и последний раз в многотысячелетней истории Ирана был запечатлен плач правителя. Твои слезы — как точки на последней строке долгой истории иранских шахов.

Шахиня сбита с толку твоими слезами, но тем более старается держать себя в руках, чтобы как можно быстрее закончить эту сцену. И очень хорошо, что хотя бы она сохранила самообладание, ведь совместный плач мужа и жены выглядел бы совсем некрасиво.

Поскольку ты никому не доверяешь — ни на земле, ни в воздухе, — ты сам садишься за штурвал. И, руля в сторону взлетной полосы, ты весь полон самыми разными идеями и чувствами. Вот двигатели завизжали, и самолет резко ускорил движение — освободил себя от притяжения земли и времени…

Вы пересекаете границу. Ты отдаешь штурвал пилоту и идешь в шахский салон. Там шахиня делает свои записи в ежедневнике. Ты садишься и по всегдашней привычке слушаешь по радио двухчасовые новости: тут и последняя твоя речь в аэропорту, и ликование народа — с танцами на улицах — по всей стране; ты вдруг понимаешь, что отныне твоя связь со страной будет односторонней и сведется практически к радиоволнам.

…Ты смотришь в иллюминатор и видишь Нил, который, как черная змея, извиваясь, ползет к Средиземному морю, чтобы напиться из него. Идешь в кабину пилотов и вновь берешь штурвал. Огромное удовольствие ты получишь сейчас от крутого снижения…

Ты мастерски сажаешь свой зловещего вида самолет в аэропорту Асуан. Для встречи с тобой прибыли президент Египта [52] Анвар Садат (1918–1981) — президент Египта (1970–1981). с супругой и прочее высокое египетское начальство. И вот ты как старого друга обнимаешь пригласившего тебя хозяина — руководителя страны; и, как знать, не передастся ли ему через это объятие — как заразная болезнь — проклятие, тяготеющее над твоим родом?.. Вскоре он будет принимать тебя вторично — уже как шаха, окончательно изгнанного отовсюду, — и ты найдешь на берегах Нила последнее пристанище…

В честь Его Императорского Величества шахиншаха Арьямехра двадцать один пушечный залп разрывает грудь небес. Неужели это и правда последняя официальная церемония встречи, которая выпала на твой век?

— Ваше Величество, вы — у себя дома!

Это великодушие и гостеприимство вызывают слезы на твоих глазах: второй раз за сегодняшний день ты плачешь.

— Не волнуйтесь, у вас много друзей во всем мире.