Вячеслав Козачук: Пиарщик

Олег дотошно все изучил, но единого видения так и не получил. Разочарованный до нельзя, он наваял сердитое письмо Антону, в котором выдал все свои взбудораженные мысли по поводу западноукраинской интеллигенции. Как обычно ответ от Антона пришел почти мгновенно: «Олежек, если это тебя хоть немного успокоит, то сообщаю: ты не единственный. Работай дальше спокойно».

- Легко сказать «Работай спокойно», — раздраженно пробурчал Олег. — Мог бы хоть какой дельный совет дать! На фига мне его успокоения?..

Однако утром следующего дня нечто похожее на более-менее законченное понимание у него все же сложилось. Олег даже и сам не понимал, чего было больше – знаний и понимания или интуитивного восприятия. Но решив не откладывать, он тут же нарисовал план статьи и бойко затарахтел по клавиатуре, ненадолго отвлекаясь лишь на то, чтобы выудить из лабиринтов компьютерного архива нужный абзац или цифру. К обеду он в первом приближении закончил материал, с наслаждением, до хруста в суставах потянулся, вернулся к первому абзацу и стал читать текст заново. Но уже медленно и спокойно, отстраненно, как будто это был не его собственный продукт, а присланный кем-то из сторонних авторов. Дочитав, Олег с некоторым неудовольствием в голосе проворчал:

- Не шедевр, конечно, но и не полное дерьмо…

Во время перекура он прикинул тональность, которую должен получить после обработки текста компьютерной программой, но ни на одном из вариантов окончательно так и не остановился. Решив бремя ответственности за принятое решение переложить на Антона, он подготовил почти десяток вариантов и уже вечером отослал их заказчику. К его удивлению реакцию Антона в этот день он так и не увидел. Лишь утром, включив компьютер, обнаружил письмо, отправленное глубокой ночью. «Когда же он спит?» — мелькнула у него мысль.

В этот раз Антон был в выражениях жестче. Четыре варианта он отмел напрочь, коротко, но аргументировано, объяснив почему. Еще два попросил доработать, причем сроки для доделывания поставил крайне сжатые, а о трех принятых отозвался хоть и положительно, но довольно сдержанно…

Дай бог поменьше рваных ран,

когда идет большая драка.

Дай бог побольше разных стран,

не потеряв своей, однако.

Утро – вечер, утро – вечер… Понедельник – пятница, понедельник – пятница… Дни проходят, как часы, недели пролетают, как дни... Олег втянулся в этот бешеный ритм, отличающийся от его размеренной работы в редакции, освоил и хорошо ориентировался в программе. Антон, хотя и время от времени и выражал недовольство, в целом был удовлетворен, гонорары платил исправно, даже выдал пару раз премии.

Экзерсисы, как ни старался Олег, все же отразились на его стиле. И эти перемены заметили окружающие. Редакторша даже несколько раз высказала, что он начал лучше писать, его тексты стали доступнее, понятнее, легче для восприятия.

Как-то в коридоре Олег столкнулся с главным. Тот нежно взял его под руку, ласково поинтересовался, не торопится ли куда его подчиненный, и предложил зайти к нему в кабинет для беседы. Прямо сейчас, если у Олега нет других, более важных и срочных дел.

В кабинете у главного они сели к длиннющему столу, за которым обычно проходят редколлегии. Главный не стал ходить вокруг да около и, смешно пошевелив длинными, совершенно седыми усами, без обиняков спросил:

- Олег, ты еще куда-то пишешь?

Пока ошарашенный Олег обдумывал вариант ответа, главный продолжил:

- Можешь не отвечать. Я заметил, что у тебя в последние месяцы изменился стиль. И, к сожалению, не в лучшую сторону. Ты стал писать примитивнее. Исчезли ирония, сарказм, гротеск, легкость подачи, которые были тебе присущи. Но появилось и кое-что новенькое — тривиальности, шаблоны, штампы, избитые и заезженные. Раньше ты ими не грешил. Ты утрачиваешь свою индивидуальность и неотвратимо превращаешься в одного из тех журналистов, каких много, пруд пруди в каждой газете. Это может происходить только в одном случае: ты стал готовить материалы для другого издания, где, по-видимому, лучше платят. Я не могу запретить тебе это делать, поскольку ты хороший, добросовестный, дисциплинированный журналист, материалы сдаешь в срок, и у меня как у главного редактора к тебе нет претензий. Но, Олег, не ты первый, кто допускал подобные ошибки. Очень легко утратить стилевое своеобразие, данное тебе в некоторой степени природой, а восстановить его крайне сложно. Уж поверь мне…

Олег залился краской, багровыми стали не только щеки, уши, но и лоб, шея, чего с ним не было чуть ли не со студенческих времен. Главный это заметил, многозначительно хмыкнул и, предложив в напутствие подумать над сказанным, выпроводил его из кабинета.