Владимир Лорченков - Букварь

который, как я думал, любил меня. Умолял, пресмыкался, и даже плакал. В результате,

Ира меня сначала возненавидела, а потом стала презирать.

Неудивительно. В те дни я представлял собой жалкое зрелище. Человек, потерявший

голову. В буквальном смысле. А на второй день после ее отъезда я, как вспоминают

мои друзья, от горя с ума сошел. Нашел в заброшенной библиотеке Ломоносова две

книги. Орехов А. А. "Опыт отопления паровозов подмосковным углем" и Баркин В. Б.

"Отопление паровозов тощими углями". Учил их наизусть. Сравнивал жирность

молдавского угля с подмосковным. Совершенно серьезно намеревался раздобыть

топлива для паровоза. И поехать на нем туда, к ней, к моей Ирине, чтобы остановить

поезд прямо у ее дома и сказать:

— Вот он я, приди, и возьми.

Мне все верилось, что это ее убедит уйти ко мне. Что она оценит жест. Смилуется,

придет и возьмет. Это стало навязчивой идеей. Меня даже боялись оставлять одного.

Само собой, со временем все эти безумные идеи истлели и покрыли пеплом. А потом

вообще остыли. Искры не пылают, даже когда я подхожу к паровозу раз в год. Вот и

сейчас я совершенно спокоен и холоден. Как мои руки, которые мерзнут, несмотря на

перчатки. В этом году мы видимся последний раз. Я собираюсь уехать из Кишинева. И

воспоминания об Ире тут не при чем. Я устал от этого города, а он от меня. Вернее, мы

теперь равнодушны друг к другу. Будут в моей жизни и другие города. Так что,

прощай, паровоз. Будут в моей жизни и другие ночлеги.

Я бросаю окурок на рельсы, и ухожу навсегда.

Тут-то на опушку и выбежали "омоновцы". И, вместо прыжков и стрельбы, которых я

ожидал, устроили настоящий цирк. Просто попадали на землю и смеялись. Им даже

маски пришлось снять, так они смеялись. И, знаете, с тех пор секс для меня -

освоенная, но заброшенная территория. Земля, покинутая не по своей воле. Как

Сахара, которая когда-то цвела и зеленела, а сейчас угрюмо пересыпает песок из

ладошки в ладошку горячего, сухого ветра.

Нет, чисто физиологически к сексу я все еще способен. Но этого ведь недостаточно.

Теперь меня даже окна не прельщают. А ведь когда-то было достаточно одного взгляда

на них, чтобы… Что? О, евроокна из пластика, деревянные или вообще алюминиевые,

распахивающиеся только внутрь, или и внутрь и наружу, с противомоскитной сеткой

или без — это совершенно неважно. Неужели вы думаете, что я из тех маньяков, что

возбуждаются при виде окон, дверей или строительных материалов? Да и есть ли такие

маньяки? Нет, сами по себе окна меня не возбуждают.

Просто я обожал по вечерам приходить во двор дома Иры, и смотреть в ее окно. Она

жила на пятом этаже, — я стоял у качелей, пил пиво, и глядел, все глядел, — и вечером,

когда начинало темнеть, включала свет и раздевалась прямо перед окном. Ира.

Божественная фигура, секретарь — референт у собственного мужа, тридцать два года,

силуэт тела в окне. Ее муж, существо на редкость ревнивое и физически развитое, -

думал, что это мания у нее такая. Раздеваться перед окном. Он не ошибался. Ошибался

он в другом. Вопреки его заблуждению, раздеваться перед окном в освещенной

комнате вечером было не единственной манией его жены.

Второй ее манией был я.

И мы сутки не расцеплялись, когда муж Иры был в командировках. Как бесстыжие

шелудивые дворняжки. Хотя "шелудивые" это словца красного ради. Ира была

ослепительно хороша и ухожена. Как модель. Да она и была моделью, когда выскочила

замуж за этого богатого Гримальски. Работу бросила, но следить за собой не перестала.

В общем, Ира была божество. А я? Просто молод.

Спать с чужой женой, — а особенно с женой одного из братьев Гримальски, известных в

городе то ли бизнесменов, то ли бандитов, — доставляло мне радость и муки. Конечно, я

боялся. Гримальски знал, что его Ира, — породистая худощавая блондинка с большой

грудью, пухлыми губами и глазами цвета электрик, — редкая шлюха. Но, почему-то,

любил ее. И, почему-то, к тем, кто разделял эти его чувства, Гримальски относился

ужасно.

Девять лет назад, — я тогда только из младших классов в старшие перешел, — на весь

город прогремела история о любовнике жены Гримальски.

Бедный парень ехал себе в центре, как вдруг дорогу перекрыл автомобиль старшего

Гримальски, из нее выскочили два разъяренных брата и затолкали беднягу в багажник.

Вывезли в парк, и убивали там сутки. От несчастного осталась одна мошонка. Да и та