Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды - Проза. Избранное

“Дойдет тот, кто движется - я знаю, ты уже слышал эти слова - и это так и есть. Нельзя сидеть на месте, в сотый раз перегребая рухлядь своих предрассудков и ненужных и неполезных привычек. Двигаться надо, устремляться надо! Вдохновение нужно людям - но многие думают, что оно приходит только в каких-то исключительных случаях. Но оно всегда рядом с нами - лишь руку протянуть. Лишь начать трудиться с добрыми мыслями - и вдохновение будет твоим верным преданным спутником на твоем пути”.

“Как я узнал твое имя? А как животные чувствуют страх? Как люди чувствуют взгляд? Как чувствуется атмосфера дома, в котором они находятся? Конечно, не все обладают этой чувствительностью - но они сами своими предрассудками закрывают себе путь. Но даже те, кто обладают, обычно считают это чем-то вроде искусственного самовнушения. Предельно четко и ясно чувствуют некоторые - и все-таки не верят! Отмахиваются, отнекиваются, в то время как могли бы изучать эти явления. Но люди с таким трудом признают все, что поднимает их существо и их представление о себе, поэтому многим показаний очевидцев недостаточно - они судят по своему существу о вещах в мире. Но наука может подтвердить это - и ваша наука должна, наконец, уделить этому внимание. Ваша наука уже изучила немало законов физического мира - но теперь пора изучать законы мира духовного. Собственно, вам так давно было сказано о главных из них - много-много столетий назад, но для многих они остались грамотой на бумаге, которую они уважают, но не соблюдают”.

“Что это за законы? Что же вам говорилось? Люби ближнего, умей найти радость в любом труде, умей быть мужественным, учись нести свет в мир. Простые слова. Огромный смысл и мудрость - и знание тоже. Сколько же людей каждый день помнят об этом и живут так?”.

“Кто я? Ведь первый раз, когда я пришел к вам, ты посчитал меня, наверное, каким-нибудь призраком, верно? Но как видишь, я тоже живой человек. Просто я говорю то, о чем многие еще не знают. Некоторым знавшим и забывшим - напоминаю”.

“Почему я должен буду скоро уйти? Потому что мой путь зовет меня, и я должен идти. Мне еще многое предстоит сделать”.

Такие беседы у нас были по вечерам. Я, Джим и Лаура - все мы вместе собирались перед домашним камином и как завороженные слушали его. Может быть потому, что он говорил правду?

* * *

Помню, был один день, когда сердце мое билось тревожно. Я не мог найти себе покоя, как будто что-то печальное должно было случиться.

Я шел по нашей улице, когда заметил Лауру и трех взрослых парней, окруживших ее. Затем до меня долетели ее плач и слова - “Пожалуйста, умоляю вас, не надо!”.

Изо всех сил я побежал вперед. Ветер бил в лицо, и картина постепенно открывалась передо мной - трое парней окружили ее, один держал за волосы, а двое других срывали одежду. Они делали это - и не боялись. Никто, никто из редких проходящих людей даже не стал встревать в это, хотя вместе они могли бы остановить это насилие.

С разбегу я набросился на одного из них и повалил на спину - стал молотить кулаками, не глядя.

Желание защитить Лауру настолько сильно загорелось в моей груди, что я уже не чувствовал боли, когда двое других оторвались от плачущей Лауры и схватили меня. Я не чувствовал боли, когда один из них схватил меня за волосы, другой за куртку так, что я уже не мог пошевельнуться. Я не чувствовал боли, когда меня стали бить кулаками в грудь. Я не чувствовал боли, когда упал на землю и меня стали пинать ногами.

Я не чувствовал боли тогда. Боль пришла потом.

Маленькая струйка крови текла из разбитого носа и губ, оставляя вязкий красный след на тротуаре.

Трое парней гоготали и раздевали плачущую и умоляющую их не делать этого девушку - умоляющую напрасно. Не знаю, сколько прошло времени - я не помню. Но вот последующее я помню предельно ясно.

“Вы сейчас оставите ее и уберетесь прочь. Немедленно! ”- до боли знакомый и сейчас уже какой-то предельно каменно-твердый голос раздался в пространстве.

Еле ворочая головой, я все-таки сумел повернуть ее и увидел стоящего рядом со мной Ричарда. Не таким, совсем не таким был его голос, когда он говорил с нами - сейчас он был каким-то жестким и также исполненным огромной силы. Я плохо помню те мгновения - глаза застилал какой-то красный туман - но многое все же помню …

При его словах парни оторвались от плачущей и стонущей Лауры и повернулись к нему.

“Немедленно! ”, - повторил он и сделал еще несколько шагов вперед.

“Ну, вот еще! Кто ты тут такой-то!”, - крикнул один из них - но в его словах уже не было той вызывающей смелости беззаконности и той уверенности, что была прежде.