Стефани Леманн: Искусство Раздевания

— А ты?

Она застонала:

— Тебе правда нужно знать? Хорошо. Был один мужик. Он был несвободен, семья и все такое. Очень привлекательный и предпочитал анальный секс.

— Слишком много информации.

— Его жена ему отказывала! Вот почему я тебе говорю, что надо быть гибкой.

— Спасибо.

— Он потратил на меня кучу денег.

— Очень мило.

Ее брови вопросительно приподнялись, она переминалась с ноги на ногу, ввинчивая шпильки в мой старенький голубой палас. Словно ожидала услышать слова осуждения. Но я уже устала осуждать. Это бесполезно, и ни к чему не приводит.

— Послушай, — продолжала она, видя мою расстроенную физиономию, — это продолжалось полгода. Спустя какое-то время я поняла, что чувствую себя паршиво. И сказала себе: никогда больше, ни за что. Многие девушки прирабатывали этим на стороне. И быстро деградировали. Я не пошла по этой дороге. Мне пришлось провести границу, иначе я не смогла бы работать.

Ну, ладно. Проехали. Это было не совсем ужасно. И она осталась невредимой. Прошла через это более или менее без потерь. Наверное, Ли была права, говоря, что Коко сильная.

— Это все какое-то безумие. Это я ребенок. Я должна бунтовать. Это меня ты должна критиковать. Ну, как я могу заработать твое осуждение? Быть законченной блюстительницей нравов? Супер, вот уж развлекуха. Всю жизнь мечтала. Это невозможно! Тебя невозможно огорчить!

Она изо всех сил старалась не рассмеяться. Возможно, это и было смешно.

— Иногда ты меня раздражаешь. Ты не используешь макияж. Не носишь каблуки. И тебе действительно нужны новые бюстгальтеры.

— Отлично! Я бунтую против матери тем, что позволяю своим сиськам висеть, а не торчать.

Она расхохоталась.

— Извини, я не должна была смеяться. Ты очень много для меня значишь.

Она присела рядом, сжала мою ладонь:

— Ты ведь знаешь это?

— Наверное. Но… — Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и заставила себя выдавить: — Но не так много, как мужчины.

— Ты что, шутишь? Естественно, ты в сто раз важнее.

Я покачала головой. Слезы полились градом.

— Джинджер, девочка моя, — обняла она меня, — это же просто работа.

— А ты трудоголик, — вырвался у меня отвратительный смешок.

— Ты самый главный человек в моей жизни.

И в тот момент, когда она эго произнесла, я поняла, что это действительно так. Собственно, я и хотела услышать.

И только сейчас я осознала, какой это тяжелый груз. Самый важный. Громадная ответственность. И где этот Джек, когда он мне так нужен?

— Я знаю, было непросто расти рядом со мной… — Пощекотала она меня. — Если речь идет о сексе, моя планка стоит довольно высоко.

— Ага. То есть… я безнадежна. Я дилетантка. Не могу заниматься сексом, если нет эмоций. Должен быть какой-то смысл, или я просто не хочу.

Мы говорили шутливо, но все это было недалеко от истины. Мои слова являлись признанием обывательницы.

— Эй, если тебе хочется погулять и заняться нормальным сексом, ради бога, я не против.

— Ты, правда, так думаешь?

— Конечно!

— И говоришь это не просто так, ради красного словца?

— Только не удивляйся, если почувствуешь боль. Секс с чувствами — опасное занятие, должна тебе сказать. Господь свидетель, у меня не слишком хорошо получалось.

— Значит, я не упаду в твоих глазах, если буду заниматься сексом только с тем, кто мне небезразличен?

— Ну, если ты действительно этого хочешь… Мне придется приспособиться. Но должна тебе сказать, ты слишком серьезно относишься к сексу… А это совсем не обязательно. Может, со временем ты расслабишься и сможешь увидеть в этом своего рода развлечение, потому что, извини, пока ты понятия не имеешь, о чем говоришь и что упускаешь.

Я вздохнула. Было не очень приятно все это выслушивать, но в ее словах было рациональное зерно. И я определенно знала, что упустила.

Я упустила Тома. Я упустила банкет и упускаю возможность представить моих прекрасных лебедей. Я рассказала Коко во всех подробностях, как их уничтожала.

— Жан-Поль теперь ни за что не допустит меня в мастер-класс.

— А у тебя есть время приготовить что-нибудь еще?

— Он раздавал задания.

— И?

— Банкет вот-вот начнется.

— Десерты подают в конце.

— Ну, я же не могу просто так заявиться со своим собственным десертом.

— Почему бы и нет? Если ты не воспользуешься случаем сегодня, тебе все равно придется смотреть этим людям в лицо завтра, и ты будешь чувствовать себя паршиво, никогда не отмоешься, словно в грязи вывалялась.