Стефани Леманн - Искусство Раздевания

— Ну как? — спросила Коко за занавеской.

— Слишком тесное… — Я начала снимать его.

— Подожди, не снимай, дай я на тебя посмотрю.

— Мам…

Она вошла и окинула меня взглядом. Клянусь, мои соски были размером с наперстки. Она вроде бы этого не замечала, потому что смотрела на мои ноги.

— Как можно судить о платье, пока ты в этих дурацких носках?

Я стянула носки, и мы обе стали изучать мое отражение в зеркале. Платье великолепно подчеркивало формы и подходило по размеру.

— Знаешь, что, — сказала Коко. — Ты выглядишь чертовски сексуально.

От этих слов мне захотелось провалиться на месте.

— Мне не нравится.

— Просто супер!

— Я не могу так ходить по улицам. С тем же успехом можно идти голой.

— У них есть модель черного цвета, но, думаю, лучше все же остановиться на красном. Встань прямо. И тебе нужны стринги — я вижу линию твоих трусиков.

— А что ты не видишь? Мой аппендикс?

— Зачем ты прячешь свои достоинства? Для тебя так важно быть непохожей на меня? В общем, забудь про это, выглядишь просто потрясно.

— Но все эти выпуклости… таки выпирают…

— Это не выпуклости, дорогая, это формы. У каждой женщины они есть. И нравятся мужчинам. Формы, — заявила она, — это твоя сила, которой наделила тебя природа.

Да, конечно, я выглядела женственно. Без всякого сомнения. Я и была женщиной. И тоже могла обладать этой силой. Я сильная женщина!

Нет уж. Пусть лучше мужчины принимают меня такой, какая я есть. Вместо того, чтобы приставать, а иначе вскоре от меня ничего не останется…

— Берем, — заключила Коко. — В крайнем случае, всегда сможем вернуть его назад.

— Ладно, — уступила я. — Договорились. С меня хватит. Пошли домой. — Я подобрала с пола свои джинсы и натянула их под платьем.

— Сначала купим тебе новое белье. — Она вышла из кабинки и задернула за собой занавеску, но не сдавалась и с той стороны. — И еще воск для эпиляции. Тебе нужен воск, трусики, лифчики…

— Мам, с меня хватит! — Я торопливо выбралась из платья. Оно было таким тесным, что словно сопротивлялось.

— Но важнее всего туфли. Немыслимо носить такое платье без пары красных шпилек. Пойдем в «Найн вест», это тут, за углом.

Мой лифчик обнаружился на полу.

— Не сейчас. Я даже не знаю, оставлю ли его.

— С платьями носят каблуки.

— Мам, — я старалась не повышать голос. — Ты не слушаешь меня. Я устала и больше не могу ходить по магазинам.

— Ты, наверное, проголодалась. Купим тебе кусок пиццы и пойдем за туфлями.

— Пицца — хорошо. Туфли — плохо.

Я прекрасно понимала, что если буду носить платье, мне придется обзавестись парой туфель на каблуках. Даже имеющиеся у меня черные не подойдут. Просто, в моем восприятии, шпильки являлись самым агрессивным элементом гардероба женщины, признающей, что она сексуальный объект. Я просто не имела права так быстро капитулировать перед этой напастыо.

— Если ты примеришь их… ты привыкнешь… это просто вопрос…

Я распахнула занавеску.

— Мама, если я оставлю платье, то обещаю, что мы купим к нему подходящие туфли, но не сейчас. Никаких шпилек.

У нее было такое лицо, будто бы я только что отказала ей в радости понянчиться с внуками.

— Знаешь что? — Она взяла себя в руки. — Наверное, в кассе сейчас большая очередь. Пойду заплачу за все это, а ты пока собирайся.

— Хорошая мысль.

Она ушла. Слава богу. Я надела футболку. Как хорошо снова быть самой собой. Я присела на небольшую угловую скамеечку и достала упаковку с леденцами. Наверху оказалась ананасовая конфета, моя любимая. Наслаждаясь ее вкусом, я старалась вновь обрести душевное равновесие. В соседней кабинке разговаривали. Я подумала, что наш диалог тоже могли слышать. У меня не было выбора, пришлось подслушивать.

— Мам, ну, пожалуйста! Я тебя очень прошу.

— Только через мой труп.

— Почему ты вечно мне все запрещаешь? Больше не пойду с тобой в магазин.

— Тебе не нужно никакой одежды. У тебя ее предостаточно.

— Ты что, с ума сошла? Мама! Да мне нечего носить!

Вот это нормальный спор. Какой и должен возникать между дочерью и мамой.

— Я вообще не понимаю, зачем мы сюда пришли.

— Хм. Может потому, что я люблю этот магазин?

— Ну, а я его ненавижу.

Я надела носки. Да уж, мать вела себя, как и положено. Дочь тоже говорила вполне адекватные вещи. Я понимала, что в этот момент они готовы были убить друг друга, и это по-своему правильно. Я сосала леденец и завязывала шнурки своих любимых, удобных, роскошных кроссовок на все случаи жизни, которые всегда доставляли меня туда, куда мне было нужно. Соседки продолжали свои пререкания.