Стефани Леманн - Искусство Раздевания

— Да ладно. Если ты на такое решилась, то вряд ли была скромницей. — «Кто здесь скромница, так это я. Лучше умру, чем займусь чем-то подобным».

— Еще какой! Ты не представляешь, как тяжело мне давались эти уроки. А Коко? Она даже подгузники не терпела. Стаскивала их при первой возможности…

Я улыбнулась. Очень похоже на мою маму.

— И к тому же, — добавила бабушка, — она всегда любила танцевать.

Я знала, что в детстве Коко занималась балетом. И чечеткой. И бальными танцами.

— Так почему же она не пошла на Бродвей? Не попыталась устроиться в труппу? Почему выбрала стриптиз?

— Сейчас объясню. В девятнадцать лет она уже зарабатывала в два раза больше меня. И все проматывала. Временами я задумываюсь, может это у меня неправильная профессия?

Бабушка была школьной учительницей. Почему же в нашем обществе учительница получает меньше, чем стриптизерша? Отвратительно. Но я была удивлена. Коко зарабатывала больше бабушки!

Когда мне исполнилось десять, Коко уволили из клуба «Платинум». Им нужны были молоденькие девушки, не старше двадцати пяти. После этого она какое-то время работала в одном заведении в Ист-Сайде, а потом перешла в клуб за углом, «Классная леди». Конечно, такой путь сложно назвать карьерным ростом, но для женщины ее возраста это был успех. Мне, в мои четырнадцать, такой «успех» не светил.

— Что бы тебе хотелось сегодня приготовить? — спросила бабушка, убирая грязную посуду.

— Что-нибудь вкусненькое.

— Да, что-нибудь вкусненькое мне по душе.

Под «вкусненьким» мы обе подразумевали шоколадный торт. Его можно было приготовить быстро и без особых хлопот. Пока она собирала тарелки, я сбегала в продуктовый магазин за углом и купила недостающие ингредиенты — шоколадный пудинг и взбитые сливки.

Стоило нам поставить торт в духовку, как зазвонил телефон. Это был один из моих школьных друзей.

— Все собираются в «Коламбус серкл». Придешь?

В этот год мы много гуляли по городу. Мне нравилось жить в мегаполисе, ведь он представлял собой огромную детскую площадку, где можно было ходить в кино, есть в бесчисленных закусочных, просто шляться без определенной цели и наслаждаться этим процессом. Но субботний вечер принадлежал бабушке. Я хотела было согласиться, но напомнила себе, что не имею права ее бросать.

— Думаю, не получится.

Когда я повесила трубку, бабушка спросила, кто звонил.

— Друзья. Зовут гулять.

— Если хочешь пойти, я тебя не держу.

Из духовки донесся стойкий запах шоколада.

— Но мы же еще не съели десерт.

— Но тебе же не обязательно торчать здесь, пока он будет готовиться. Торт никуда не денется, поешь, когда вернешься. Ступай!

— Ты уверена? — У меня сердце кровью обливалось, стоило представить, как она сидит вот на этом диване, смотрит по телевизору «Золотых девушек» и ест шоколадный торт. Совсем одна.

— Я не пропаду. Иди! — Она перестала протирать стол и посмотрела на меня. — Мне кажется, тебе стоит посмотреть, как проходит мамин рабочий день, то есть, ночь. Попроси ее взять тебя с собой.

— Не знаю, готова ли я к этому морально.

Бабушка пожала плечами.

— А что может случиться? В худшем случае, узнаешь правду, а это уже хорошо.

Через несколько дней мы с Коко пошли в магазин за покупками на неделю. И я сказала, что хочу пойти в «Классную леди».

— Я уж думала, ты никогда не заинтересуешься моей работой, — откликнулась она обиженно. Слишком обиженно, чтобы быть искренней.

— Не больно-то радуйся. Это еще не значит, что я пойду по твоим стопам.

— Ну, может же у меня быть сокровенная мечта.

Клуб «Классная леди» занимал подвал здания, расположенного на пересечении Бродвея и Сорок седьмой улицы. Я проходила мимо него множество раз, старательно обходя парня, раздававшего купоны, в которых была обещана скидка «джентльменам», пришедшим до девяти вечера. От клуба нас отделяли два квартала, и мы пошли пешком, мимо корейского магазинчика, где продавались цветы, фрукты и овощи. Я старалась убедить себя, что в предстоящем походе нет ничего особенного. Я часто видела, как Коко танцует дома, на вечеринках. Я видела, как она исполняла приватные танцы для друзей, которые не хотели появляться в подобных заведениях, но сгорали от любопытства. Я много раз видела ее обнаженной. Так почему же я вся тряслась, спускаясь вслед за ней по покрытым красной ковровой дорожкой ступеням? Отчего у меня перехватило дух, словно я каталась на американских горках?

Я старалась держаться непринужденно, стоя рядом с ней перед Джером, управляющим клубом. По идее, чтобы попасть внутрь, нужно было достигнуть двадцати одного года. Коко была уверена, что с этим проблем не будет, особенно в будний день.