Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

— Если я не гожусь, пока вы сидите где сидите, мне не нужна ваша работа, — объявила она. — Я учительница, а не проститутка.

— Благодарю, мисс Биверскин, - сказал он, снова становясь обходительнейшим джентльменом. - Я вскоре приму решение и письменно о нем вас уведомлю.

Он ушел. Кэнайна даже не двинулась со стула, чтобы проводить его до дверей. Дрожа всем телом, терзаясь отчаянием и сомнениями, она осталась сидеть на своем стуле. Неужели индианки и в самом деле потаскухи, за которых их принимают белые мужчины? Или это еще одна из выдумок, пущенных в обиход, дабы подкрепить теорию расовой неполноценности? Кэнайна слишком мало общалась с людьми своей расы, чтобы ответить на такой вопрос.

В это лето она писала множество писем по газетным объявлениям, но наступил сентябрь, а попытки получить место учительницы пока не увенчались успехом. Она знала, что супруга Рамзей догадываются об истинном положении вещей, но ей было слишком больно распространяться на эту тему в письмах. Она раздумывала, не поступить ли ей на работу в интернат для индейцев в фактории Мус, но вскоре отказалась от этой мысли. Индейцы считают, что белые искусны в одном, а индейцы в другом, и сочетать это невозможно. К учительнице своей расы они не питали бы никакого доверия. И без того было трудно убедить индейцев посылать детей в школу. Ее присутствие, она не сомневалась, лишь еще больше подорвет их доверие к школе.

В Блэквуде, если не считать Сэди Томас, у нее не было друзей. Она могла бы обзавестись приятелями, но то мнение об индианках и в том числе о ней, которое, по-видимому, молодые люди разделяли все как один, пугало ее, и она их избегала. Возвратиться в Кэйп-Кри ей даже в голову не приходило — она все еще надеялась найти место учительницы. Но она знала также, что не может больше обременять Рамзеев и должна позаботиться о собственных средствах к существованию.

Лучшее предложение, которое она получила, было место официантки за пятнадцать долларов в неделю в небольшом ресторанчике примерно в двух кварталах от пансиона Сэди Томас. От этих денег мало что оставалось после оплаты жилья и питания, но она сообщила Джоан Рамзей, что нашла работу и не нуждается больше в финансовой поддержке. О том, что у нее за работа, она умолчала.

С самого начала работа эта вызвала в ней отвращение. В ресторанчике вечно околачивалась орда молодых людей; они просиживали там часами, потягивая кока-колу и почитывая комиксы. С первого же вечера они стали с нею заигрывать, перешептываясь между собой. А трое из них с места в карьер друг за дружкой пытались назначить ей свидание. В этот вечер смена ее кончилась в одиннадцать, она пулей вылетела из ресторана и побежала домой, пока кто-нибудь не увязался за ней. Задыхаясь, вбежала в свою комнатушку, и тут в глаза ей бросился диплом учителя, который два месяца горделиво красовался на стене. Она со злостью сорвала его со стены и сунула в ящик комода. Никчемный клочок бумаги.

Она проработала в ресторане до самой весны. Единственным его достоинством было то, что он находился неподалеку от пансиона Сэди Томас, и, хотя за ней часто увязывался кто-нибудь из парией, ей всегда удавалось попасть домой прежде, чем навязчивый спутник успевал с помощью шаблонных приемов сколько-нибудь продвинуться по стезе ее обольщения.

Она продолжала внимательно просматривать газеты, но в разгар учебного года учителя нигде не требовались. Однако в начале мая она наткнулась на объявление, где говорилось, что маленькая деревенская школа неподалеку от Кокрена ищет учительницу. В тот же день после полудня, перед началом смены, она отправила по указанному адресу письмо. И несколько дней с нетерпением ожидала почты.

Восемь дней спустя пришло приглашение, Кэнайна с волнением прочитала его. В письме сообщалось, что в школе пятнадцать учеников разного возраста, они занимаются по программе всех восьми классов и ей положен оклад в сто двадцать долларов в месяц. Ее предшественница уволилась по состоянию здоровья, в настоящий момент школа закрыта. Письмо было подписано председателем школьного попечительского совета Ральфом Биком, который предлагал встретить Кэнайну на вокзале в Кокрене, если она предупредит телеграммой о прибытии своего поезда.

Вечером того же дня Кэнайна взяла расчет в ресторане, наутро написала Джоан Рамзей о школе, купила билет и отправила мистеру Бику телеграмму, что прибудет завтра к концу дня. Потом купила пару новых-ирландских полотняных чемоданов — старый, подаренный Рамзеями совсем истрепался, и в нем сломался замок. Эти два покрытых пластиком, обшитых по ребрам воловьей кожей чемодана стоили около двадцати пяти долларов. Собственно говоря, такие расходы были ей не по карману, и на них вместе с билетом ушли почти все ее сбережения. Вечером она уложила вещи.