Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

Однажды утром в конце октября, когда Кэнайна вошла в класс, еще не было девяти. Она положила портфель на свой стол. Марджори, которая стояла через проход у своего стола, коротко глянула на Кэнайну, но ничего не сказала. А Кэнайна поспешила из класса, чтобы уточнить у девчонки из драмкружка время вечерней репетиции, и вернулась лишь со звонком. Студенты начали рассаживаться по местам. Вошел доктор Карр с суровым и постным по обыкновению выражением лица и быстрыми шагами прошествовал к своему столу.

— Доктор Карр, — очень громко сказала Марджори, — у меня украли ручку с карандашом — весь набор.

Доктор Карр расспрашивал Марджори, поначалу не веря ее словам, но она настаивала, что набор всего лишь несколько минут назад лежал у нее на столе и с тех пор никто не выходил из класса. Угрюмым пристальным взглядом уставился директор на класс, сжал свои толстые губы.

- Если кто-то взял, пусть признается, я давайте забудем этот инцидент, — сказал он.

Студенты смущенно переглядывались, но никто не признавался.

- Ну ладно, - сказал доктор Карр. - Тогда придется обыскать все столы.

Он велел студентам, сидевшим за первым столом в каждом ряду, обыскать свой ряд. Ручку и карандаш нашли среди книг в портфеле Кэнайны.

Доктор Карр подошел к столу Кэнайны, навис над ней жуткой громадой.

— Мисс Биверскин, — спокойно сказал он, — прошу вас ко мне в кабинет.

Через минуту она, дрожа, стояла там перед ним. Голова у нее шла кругом.

— Почему вы это сделали? — спросил доктор Карр.

— Я этого не делала, — ответила Кэнайна.

— Каким же образом тогда набор оказался среди ваших книг?

— Я выходила из класса. Можно было свободно сунуть его в мой портфель.

— Я предполагал, что вы будете все отрицать. — Он помолчал, опустил глаза и начал с отсутствующим видом закручивать и откручивать колпачок лежавшей на столе авторучки. — Разве не правда, — продолжал он, — что частная собственность не пользуется у людей вашей расы таким же уважением, каким она издавна пользуется у нас?

— В какой-то мере это так... Среди индейцев, в местах, где влияние белых не проникло еще глубоко, в отношении собственности существует закон, высший закон, что никто не вправе пользоваться один тем, что гораздо нужнее кому-то другому.

Кэнайна давно уже в глубине души не считала себя индианкой. Но теперь, внезапно оказавшись в ситуации, бросающей тень на всю ее расу, она почувствовала, что гордится тем, что в ее жилах струится кровь мускек-оваков.

- Мы единое племя, не знающее никаких каст, -продолжала она, — социалистическое, если вам будет угодно. Все, что принадлежит одному, принадлежит всем. Этого требует образ жизни и среда, в которой обитает мой народ. В хорошие времена такой закон применяется редко, но в плохие - это единственное,благодаря чему может выжить мой народ. Если у тебя нет мяса в котле, ты можешь есть из котла своего соседа. Если у соседа есть ружье, а твое сломалось, ты берешь ружье соседа, когда тебе нужно. Это не кража, потому что тогда оно уже и твое ружье. В вашем обществе этот закон нельзя применить. Ваши люди использовали бы его во зло, но среди моих людей никто никогда не обращает его во зло.

Доктор Карр наклонился вперед, и его толстые губы раздвинулись, вновь обнажая зубы.

— Понимаю, - сказал он. - Значит, вы решили,что вам нужна ручка Марджори, и взяли ее, так как считали ее своей? Может быть, у вас и такой закон, но здесь нельзя жить по такому закону.

— Я не брала ее, — холодно сказала Кэнайна. -Обычаи моего народа тут ни при чем. Еще несколько лет назад я решила оставить жизнь и нравы моего народа и приобщиться к жизни вашего общества...

Но доктор Карр прервал ее и не спеша продолжал:

- Двум столь различным культурам, как наши,трудно соединиться — слишком различны наши ценности и наши нравственные устои. Вступая в общество белых, индеец должен пройти испытательный срок. К нему будут относиться с подозрительностью и недоверием, пока он не докажет, что способен воспринять наш образ жизни. Чтобы достигнуть этого, он должен забыть, что он индеец...

Стройное тело Кэнайны внезапно напряглось; до сих пор она сдерживалась, а теперь вся дрожала от возмущения:

— Но вы не даете нам забыть! — воскликнула она. — Я пыталась забыть. Но когда я веду себя не так, как, по мнению многих, должна вести себя индианка, я нахожу у себя в портфеле вещь, которую кто-то подсунул. Нельзя доказать, что я воровка, и вы знаете это. Но вам хочется поверить в то, что я воровка,поскольку вы считаете, что все индейцы обязательно воры.