Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

- Дичи мало, — сказал он жене и дочери. — Наверное, будет тяжелая зима.

Кэнайна знала, что основной пищей зимой служит дичь, они называли ее "пищей земли", потому что ее давала земля. Они захватили с собой муку, сахар, лярд, чай, овсянку и сгущенное молоко, но все эти магазинные продукты могли быть только дополнением. Без постоянного пополнения черного котла "пищей земли" на магазинных долго не протянешь.

Кэнайна с матерью ставили сети на речке и силки на кроликов в соседнем лесу, так как по принятому у мускек-оваков разделению труда это считалось женским делом. Но уже при малейших усилиях Дэзи Биверскин начинала задыхаться и слабеть. И через несколько дней Кэнайна стала одна присматривать за сетями и силками. Щуки и гольцы попадались довольно часто, но кроликов почти не было. Дэзи все чаще оставалась сидеть у печурки в вигваме и, сгорбившись, молча посасывала сморщенными губами вечную свою трубку.

В середине октября речонка поутру покрылась у берега тонкой иглистой коркой льда. Потом пришла ночь похолоднее, и на следующее утро Кэнайна проснулась с ощущением, что ей не хватает чего-то привычного. Некоторое время она размышляла, что бы это могло быть, пока не догадалась, что речка перестала журчать. Выглянув из вигвама, она увидела, что речка скована синевато сверкающим льдом.

В этот первый день ледостава они кольями разбили лед и вытащили сети на берег, чтобы спустить их в прорубь потом, когда лед окрепнет и на него можно будет стать.

Через несколько дней резко похолодало, лед на реке окреп и, замерзая, трещал, отдаваясь гулом громких ружейных выстрелов.

— Лед стынет, — сказала дочери Дэзи Биверскин.--Просит снега — чтобы сюда пришел снег и укрыл его, ему под снегом теплее. Еще до рассвета пойдет снег.

И в самом деле в ту ночь выпал первый снег, но лег он тонким слоем в два-три дюйма, а на рассвете снегопад прекратился. Кэнайну разбудили шаги матери, которая прошлепала мимо нее к двери, а выглянув наружу, только пожала плечами.

- Почти ничего-то и нет, — пробормотала Дэзи. — Нам нужен глубокий снег. На таком, как нынче, распознаешь разве что мышиный след.

Но снега оказалось вполне достаточно, чтобы проехать по нему в санях, запряженных собаками. И Джо Биверскин отправился в путь за семьдесят пять миль, чтобы доставить в лагерь продукты, оставленные на берегу Киставани. Он отсутствовал целую неделю, и, пока он был в отлучке, Дэзи показала дочери, как забрасывать сети в прорубь. Нелегкий это был труд, да к тому же и холодно — на морозе приходилось пробивать топором во льду множество прорубей и потом подо льдом тянуть каждую сеть от проруби к проруби с помощью жерди. Вернулся Джо Биверскин, он сам впрягся вместе с собаками, помогая им тащить сани, груженные остатками припасов. Хорошо ли, плохо ли, Биверскины приготовились к началу предстоящей зимы.

В середине ноября Джо Биверскин расставил ловушки по круговому маршруту, растянувшемуся миль на сорок. Земля по-прежнему была лишь слегка припорошена снегом, и это подкрепляло его давние опасения. На снегу оставалось мало следов. Казалось, будто все зверье исчезло с лица земли. Сохранились только бобры, да и то их число по сравнению с прежними временами заметно сократилось. И для того чтобы поставить капкан на бобра, Джо Биверскину приходилось немало потрудиться, прорубая непрестанно утолщавшийся лед, так как бобры зимуют в своих хатках и поймать их удавалось только во время недолгих прогулок подо льдом, когда они отправлялись на поиски пищи. Обычно Джо проводил в дороге четыре дня и три ночи, осматривая капканы. Потом он проводил два-три дня в аскеекане с женой и дочерью, затем вновь отправлялся по прежнему кругу. Ездил он в санях, которые тянули собаки, и брал с собой печурку и крохотную палатку, которую разбивал каждую ночь.

Кэнайна ежедневно выходила на реку осматривать сети, Дэзи стряпала и хлопотала по хозяйству. Они убрали большую часть кроличьих силков, так как Кэнайна не обнаружила следов, у которых их можно было бы поставить.

Несколько недель кряду Джо Биверскин привозил с каждого объезда, по крайней мере, одного бобра. Дэзи снимала и растягивала шкуру и варила мясо в чугунке, который постоянно стоял на печи.

Дни и ночи становились холоднее. Кэнайна могла только строить предположения, сколько градусов было; но даже в те дни, когда тучи расходились и сквозь них пробивалось солнце, ей казалось, что температура ниже или около нуля, а в самые студеные ночи она падала, вероятно, до сорока или сорока пяти градусов. Из-за отсутствия глубокого снежного покрова брезент гремел и трещал на беспрерывном ветру, и, как только огонь в печурке замирал, помещение быстро выстужалось. Дэзи Биверскин крепко спала, не чувствуя холода, укладываясь на ночь в том, в чем ходила весь день. Кэнайна, спавшая в длинном шерстяном белье с длинными рукавами, просыпалась три-четыре раза за ночь, дрожа от холода, и разжигала огонь, чтобы прогреть помещение, - иначе она не могла заснуть.