Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01

Возможно, ясаку в данном случае было отдано предпочтение в силу его общепонятности и, так сказать, многовековой «обкатанности», поскольку относительно словосочетания «подушная подать» даже в правительственных кругах России существовали большие сомнения. Как пишет Ключевский, «ревизская душа» заключала в себе нечто фиктивное: «Ревизская душа как окладная единица смущала многих … понеже душа вещь неосязаемая и умом непостижимая и цены не имеющая: надлежит ценить вещи грунтованные (земельные владения)». Надо отдать должное прозорливости тех, кто начинал «смущаться» этим еще во времена Петра: вряд ли милейшему Павлу Ивановичу Чичикову столь легко удавались бы его махинации, будь на месте ревизских душ реальные земельные владения. А впрочем, дело Чичикова бессмертно. Так ли уж далеки американские «финансовые пузыри» XXI века от «мёртвых душ» эпохи Гоголя и Пушкина?..

Для Сибири «грунтованной», осязаемой вещью была, разумеется, пушнина, драгоценная мягкая рухлядь. Что касается самой практики взимания ясака, то она, как это видно из документов, изобиловала изрядными «смягчающими прорехами» — в отличие он современного дотошного налогообложения с его столь знаменитой «плоской шкалой».

В этом смысле интересна отписка приказчика одного из острогов иркутскому воеводе Леонтию Кислянскому об обнаружении среди бурят «старых подростков, не обложенных ясаком»:

«В нынешнем во 199-м [42] Указана дата «от сотворения мира» (7199 г.); по современному исчислению — 1691 г. году… объявились многие подроски женатые и холостые, не в ясаке, по пятнадцати и по шестнадцати и по семнадцати и по двадцати лет и больши, и ныне я на них ясаку на 198 [43] Т. е. на 1690 год. год без указу великих государей просить не смею, чтоб они того не поставили себе в тягость и в налогу, а иные из них многие есть скудны гораздо… те подроски передо мною сказывали: наперёд де сего они ясаку не платили для того, что де их в ясачной платёж нихто не спрашивал, а сами де те подроски ясаку не приносили за себя за скудостью ж. С тех старых подросков ясак на 198-й год брать ли и в скольки лет подросков же в ясак верстать, о том что ты стольник и воевода укажешь» [44] Сборник документов по истории… — с. 378. .

Из пометы на обороте отписки:

«На прошлой на 198 год ясаку брать не велеть, чтоб им быть не в тягость».

Дореволюционные источники указывают:

«Уплата ясака ложилась на инородцев тяжелым бременем, так как служилые люди старались собирать его с прибылью и позволяли себе разные злоупотребления… ясашные народы терпели от зборщиков ясака и прочих начальников грабительство и разорение».

Едва ли не хуже обстояло дело в самой коренной России. В. О. Ключевский в своём многотомном труде приводит мнение сведущих людей эпохи Петра:

«что из собранных 100 податных рублей только 30 попадают в царскую казну, а остальное чиновники делят между собою за свои труды… Чиновники истинные виртуозы своего ремесла. Средства для взяточничества неисчислимы, и их так же трудно исследовать, как и исчерпать море».

Всё же видится нечто утешительное в мысли, что «коррупционная составляющая» есть неотъемлемый атрибут не только демократического, но и вспоминаемого с ностальгической грустью монархического общества.

Следует подчеркнуть, что в рассматриваемую эпоху несладко приходилось всем, и, может быть, простому русскому человеку было горше других.

Ключевский писал:

«Пётр понимал экономию народных сил по-своему: чем больше колоть овец, тем больше шерсти должно давать овечье стадо… На русского плательщика он смотрел самым жизнерадостным взглядом, предполагая в нём неистощимый запас всяких податных взносов».

И далее:

«…прямое обложение сведено было в две классовые подати: одна, под названием ямских и полоняничных денег, падала на крепостных людей, другая, стрелецкая, во много раз более тяжелая, была положена на все остальное тяглое население… (С началом Северной войны) регулярная армия и флот потребовали новых средств: введены были новые военные налоги, деньги драгунские, рекрутские, корабельные, подводные; драгунская подать на покупку драгунских лошадей, падавшая и на духовенство, доходила до 2 рублей с сельского двора и до 9 рублей с посадского на наши деньги.

Не было обойдено, конечно, и косвенное обложение… Начиная с 1704 г., один за другим вводились сборы: поземельный, померный и весчий, хомутейный, шапочный и сапожный — от клеймения хомутов, шапок и сапог, подужный с извозчиков — десятая доля найма, посаженный, покосовщина, кожный — с конных и яловочных кож, пчельный, банный, мельничный, с постоялых дворов, с найма домов, с наёмных углов, пролубной, ледокольный, погребной, водопойный, трубный — с печей, привальный и отвальный — с плавных судов, с дров, с продажи съестного, с арбузов, огурцов, орехов…