Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01

Яркая вспышка! Снаряд разорвался, казалось, у самого борта. Загудело в ушах, и Анвару показалось, что самолет словно столкнулся с чем-то в воздухе и начал переворачиваться вверх колесами. Штурвал вырвался из его рук. Анвар поймал его, с силой потянул на себя. Взглянув на левое крыло, он увидел там вместо мотора зловещий провал, в котором вибрируют, трепыхаются под напором тугой струи воздуха обрывки электропроводки, да за крылом стелется туманной полосой распыляемый бензин.

— Ребята, меня сильно ранило, — прохрипел в наушниках слабеющий голос Никулина.

— Потерпи, Дима, потерпи! Отработались мы, поворачиваем домой! — крикнул Анвар и скосил глаза на Хрусталева. Тот сидел побледневший. Анвар с трудом вывел самолет из хаотического падения, снова бросил взгляд на левую плоскость и увидел языки пламени. Он подал сектор газа до упора, и мотор взревел басовитой сиреной.

— Паша, что с тобой! — взглянул Анвар на Хрусталева.

— Разворачивай, горим! — отозвался тот, продолжая глядеть на приборную доску.

— Дима, как у тебя? — Ответа не было.

— Дима! Никулин! Потерпи, развернусь! До наших три километра!

Кабина быстро наполнялась дымом, по полу ползло к ногам жаркое пламя.

А самолет никак не разворачивался в нужном направлении, терял высоту, угрожая вот-вот свалиться в штопор.

Штурвал раскалился. Пламя мечется по кабине. В наушниках сплошной шум и треск. Жгучая боль вгрызается в руки и ноги Анвара.

— Дима, ты слышишь меня? Прыгай без промедления!

Но тот уже не мог ответить.

Анвар потянулся, ударил Павла по плечу.

— Паша, прыгай!

Штурман повернулся к правому борту, приподнялся и с силой рванул красную ручку аварийного сброса фонаря, толкнул его головой. Освежающая струя ветра ударила в лицо Анвару. Павел хлопнул его на прощание рукой по плечу, перевалился через край кабины и, объятый пламенем, исчез за бортом.

Анвар посмотрел вниз. Сердце пронзила боль. Хрусталев падал к земле огненным факелом.

— Теперь, очевидно, все! — выдохнул Анвар. Самолет падал, переворачиваясь с крыла на крыло.

Кажется, куда-то исчезла, притупилась боль в обожженных руках и ногах, почти не слышен рев мотора. Всем нутром он ощущает каждый метр падения к земле, и сердце, словно хронометр, отстукивает последние секунды. Он с силой потянул штурвал на себя, повернул его полубаранку влево и изо всех сил надавил правой ногой на педаль. Увидев впереди, на земле, враз выровнявшейся по горизонту, затянутые маскировочной сетью штабеля зеленых ящиков с артиллерийскими снарядами, он направил самолет к последней цели. Это произошло 10 сентября 1944 года близ города Добеле.

Перебинтованного, с трудом приходящего в сознание Анвара Гатаулина долго везли на автомашине. Наконец он увидел аэродром. Его ввели в блиндаж. За столом три немецких офицера. Они с нескрываемым интересом разглядывали пленного. Седой полковник кивнул лейтенанту-переводчику: начинайте допрос.

— Кто вы такой, для нас не секрет. Имеется препроводительный рапорт. Итак, «Десятого октября в двенадцать сорок три по Берлинскому времени со стороны неприятеля на высоте двух с половиной тысяч метров появился разведчик типа ПЕ-2. По нему был открыт интенсивный зенитный огонь. В тринадцать пятнадцать прямым попаданием снаряда он был подбит, загорелся и потерял управление.

На высоте пятьсот — шестьсот метров выбросился один из членов экипажа с парашютом. Он упал в расположение второго батальона и оказался мертвым. Документы и награды его прилагаются. Полетных карт при нем не обнаружено. На высоте сто пятьдесят — двести метров самолет-разведчик взорвался в квадрате семнадцать-шестнадцать, в шести километрах юго-западнее Добеле, вызвав пожар на складе боепитания. В момент взрыва самолета из него был выброшен второй член экипажа, который при падении пытался раскрыть парашют. Последний не успел наполниться воздухом, и человек упал на лес. Поисковая группа обнаружила его в бессознательном состоянии.

Купол парашюта и стропы запутались в ветвях дерева и тем воспрепятствовали удару о землю. Документов, наград и полетных карт при нем не обнаружено. После оказания первой медицинской помощи пленный направляется для допроса».

Анвар не шелохнулся.

— Как видите, ваше задание и ваша часть нам хорошо известны. Мы не будем требовать от вас шифры, коды, позывные, которые в настоящее время уже изменены. Нам необходимо знать, специально ли вы направили самолет на склад боеприпасов или это случилось от вас независимо?