Кэти Летт - Мальчик, который упал на Землю

Мы все смотрели на нее – безмолвные, как геометрия.

Вероника первой взяла власть над голосовыми связками.

– Ну да. Как видим, – выбрехала она на одной ноте, будто обращаясь к собранию глухих эскимосов, – Одри, похоже, беременна.

– Ха! Еще как! – Одри с негодованием вскинула брови. – Джерри меня бросил только потому, что я не хотела создавать семью. – Тут она собралась было фирменным жестом взбить груди, но осознала, что из-за беременности они у нее стали таких размеров, что взбивать их нет нужды. Вместо этого похлопала ресницами. – Прости, муся, – сказала она мне, – но тебя он использовал как наживку, чтобы вернуть меня. И ты глянь! – Она погладила себя по животу. – Я на крючке!

Я содрогалась и сжималась от ее слов, как от ударов. Джереми вернулся ко мне с клятвами вечной любви в сентябре. Теперь февраль. Не надо быть Стивеном Хокингом, чтобы произвести нехитрые вычисления. Человек, которого, мне думалось, я любила, излучал полную безмятежность, но открой он рот пошире, зубы там наверняка уже стерты до корней.

– И ты... ты – отец? – заикаясь, спросила я.

– Ну, мы, конечно, еще закажем тест ДНК, – встряла моя бывшая свекровь тоном уязвленной доброты. – И надо поглядеть на результаты амниоанализов. Сама понимаешь, запасной наследник не повредит. Тут надо подходить прагматически.

– Какое самомнение, – пробормотала, отшатываясь, моя мама. – Какая спесивость жеста...

Всем стало ясно, что Вероника – главная в Международном Союзе Манипулятивных Матерей.

– Шикарный комический дуэт, – изумилась Фиби, порываясь пожать Веронике руку. – Глаз не отвесть, как марионетка Джереми произносит речь, а вы тем временем водичку попиваете.

– Да, Дерек как-то недотягивал, а? – сделала вывод моя мама. – До верха не дотянул. А с Джереми-то вы точно до самого дома № 10 [120] Даунинг-стрит, 10 – адрес официальной резиденции премьер-министра Великобритании в Лондоне. доберетесь.

Я открывала и закрывала рот в немом остолбенении. Голова моя от всех этих открытий гудела камертоном. Пронзала боль. Я не сомневалась: посмотри я на происходящее еще хоть чуть-чуть – у меня сетчатка отслоится. От потрясений я уже не могла плакать, лишь повесила голову и обнимала себя за талию. Казалось, я участвую в каком-то злобном реалити-шоу, но никак не могла сама себя из него исключить. Вязкая, густая жижа предательства переполняла мне живот. Я, наверное, раскачивалась из стороны в сторону, потому что Джереми взял меня за руку.

– Люси, любовь моя, – закурлыкал он тихо, чтобы не услышала Одри, – то был мгновенный порыв. Ребенок, может, вообще не мой. Я тебе все объясню...

– Премьер приехал! – зашипела вдруг Вероника.

Джереми мгновенно стряхнул меня, как моль. И тут правда ознобом вцепилась в меня. Он меня использовал. Как, как я допустила, чтобы он еще раз ранил меня – пулей в форме сердечка. Он же как нож в кухонной раковине – весь в мыльной пене, его сначала не видишь, а потом уж поздно.

– Би-би-си. – В наш тесный кружок вклинилась журналистка и сунула мне в лицо микрофон: – Что вы думаете о стремительном политическом взлете вашего бывшего мужа? (Я почти могла укусить диктофон, так он был близко к моим зубам.) Поговаривают, он в премьеры метит.

– Ой, лучше не спрашивайте, что я думаю. Мой муж утверждает: женщина если что умное и может взять в голову – так это елду у Эйнштейна.

Если бы Вероника была ядерным реактором, у нее бы сейчас поплавились стержни. Уик-энды в премьерской загородной резиденции Чекерз вдруг оказались под угрозой. Глаза Джереми впились в меня, а улыбка стала острее бритвы.

– Люси! – рявкнул он, как иностранец, но быстро взял себя в руки. – Ты явно перебрала, дорогая. – Он мило рассмеялся, улыбнулся журналистке и, как по́том, весь залился банальностями.

Я прервала его выступление:

– Мой бывший муж богат на харизму и обаяние такой обезоруживающей силы, что это легко принять за здравомыслие, – продолжила я. – Разве нет, Джереми? Или, может, стоит спросить мистера «Дела семейные», чего ради он бросил своего трехлетнего сына, когда у того обнаружили аутизм? – Я сунула ей буклет. – И почему сейчас он дожидается анализов – убедиться, что ребенок его любовницы нормален, и только тогда на ней женится?

– Что?! – Одри налетела на Джереми, и ее знаменитое лицо слиплось в багровую гримасу горгульи. – Ты так сказал? – Казалось, что вот сейчас-то у Одри случится первое неутолимое желание беременного организма – карпаччо из яичек. – Ах ты двуличный ебаный трудяга!