Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Подозревалось, что есть и другие способы обеспечить старость: украинские газеты регулярно помещали статьи о страшной американской мафии, пустившей глубокие корни в украинском чернозёме. Приводилось в пример количество ресторанов и магазинов, куда не зарастала «народная тропа», и журналисты задавали резонный, на первый взгляд, вопрос — зачем платить государственную помощь людям, которые на ужин в ресторане тратят месячное пособие.

Приёмом классической демагогии газетчики сводили вместе «ежа и ужа» и полученной в результате скрещивания колючей проволокой опутывали весь остров эмигрантов. Никто из журналистов не удосуживался провести элементарное социологическое исследование и убедиться в том, что если старики и приходили в рестораны, то по праздникам, которые устраивали их успешные дети, а в будний день они скрупулёзно вычитывали рекламы в магазине и выискивали куриные ножки не по тридцать девять, а по двадцать девять, либо — по тридцать девять, но с купоном в двадцать копеек на следующую покупку.

Но были и прецеденты.

Особо шумным было дело керосинщиков.

Умные люди обнаружили брешь в законодательстве суверенного государства и немедленно вставили в это отверстие свой алчный нос.

Филимону пришлось подробно освещать этот судебный процесс, и он, в целом осуждая нарушителей закона, пришёл в полный восторг от расторопности и сообразительности земляков.

— Представьте себе некую фирму «А», которая занимается поставками керосина для авиационных компаний, — важно излагал свою речь государственный обвинитель, — она должна платить налог на доход от проданного продукта в размере 42 %. Но некоторые лица находят в справочнике другую градацию уплаты налога — 23 %. Именно столько должны платить те, кто доставляет керосин в отдалённые районы страны, лишённые электричества. Представьте себе, — потрясал руками прокурор, — ещё в начале двадцать первого века в Украине были такие районы, и этот закон был принят в те трудные времена. Что делают обвиняемые? Они открывают массовую продажу керосинок, причём, при покупке керосинки за одну гривну, дарят покупателю купон на приобретение бутылки водки, а затем подписывают с этим человеком контракт на поставку керосина в течение года. Контракты прикладываются к финансовым отчётам, керосин продаётся частным владельцам самолётов, а сумма налогов, принадлежащих государству, кладётся в карман!

В этой части обвинительной речи в зале суда раздались аплодисменты и крики «браво», судья вынужден был удалить зрителей из зала, и финал процесса прошёл без излишнего ажиотажа, с частным определением в адрес контрольных органов, которые за пять лет не удосужились соотнести размер керосинки и количество сжигаемого в ней, в течение года, продукта горения. Обвиняемые вернули государству по одному жилому дому, уплатили по три миллиона штрафа и ушли на пять лет в тюрьму, оставив безутешным семьям по загородной вилле, действующему ресторану или магазину и скромные средства на счетах верных друзей для достойного пятилетнего ожидания свободы.

Зато теперь у каждого эмигранта в доме была керосиновая лампа.

Один из зрителей прислал такую лампу Филимону.

Однажды испытав старинное приспособление, Фил стал просто в обязательном порядке разжигать керосинку, усаживаясь по вечерам за работу.

Мерцал голубой экран компьютера, подрагивал жёлтый огонёк лампады и фразы складывались в абзацы.

Филя напрасно ожидал от школы больших неприятностей. Первых четыре года он успешно эксплуатировал свою блестящую память и неиссякаемую энергию, посему домашние уроки готовились в полчаса, и дальше можно было жить нормальной человеческой жизнью — гонять в футбол, играть в «буру» и в «очко» на крыше сарая или затянуться с пацанами сигареткой «Шипка», а то и «Примой»- у кого что курили родственники. Иногда, конечно, доставались экзотические экземпляры, — так, например, друг Сашка притащил болгарские сигареты с фильтром, а сам Филька выудил из дедова серебряного портсигара несколько душистых папирос с иностранным названием «Герцеговина Флор». Регулярно дед курил «Казбек», а эти папиросы хранил в портсигаре и выкуривал одну — две в День Победы, девятого мая.

Пока Верка училась в той же самой школе, Филе была гарантирована полная неприкосновенность со стороны великовозрастных хулиганов: сестра была тяжела на руку и скора на расправу с его обидчиками.