Теа Обрехт - Жена тигра

Зора и я вместе готовились совершить этот вояж милосердия, не подозревая, что вскоре, впервые за двадцать с чем-то лет, наши жизненные дороги разойдутся в разные стороны. Мы решили, что будем носить белые докторские халаты даже в нерабочее время, чтобы вызвать доверие своим видом и никого не смущать столичными привычками в одежде. Мы считали, что оснащены просто великолепно: четыре переносных холодильника, полных ампул с сывороткой MMR-II и IPV, и целая груда ящиков и коробок со всевозможными сладкими лакомствами, которые, как мы надеялись, помогут нам прекратить любой визг и плач. Ведь дети всегда ревут, как только узнают, что им будут делать уколы. Мы прихватили с собой старую карту, хотя она вот уже несколько лет не соответствовала действительности, постоянно держали ее в машине и пользовались только ею, куда бы ни ездили. Мы от руки наносили на эту карту всевозможные дополнительные указатели, например вычеркивали те территории, которые полагалось объезжать, направляясь, скажем, на медицинскую конференцию. Возле того горного курорта, который с давних пор был нашим излюбленным местом, но теперь уже не являлся частью страны, мы не очень умело нарисовали грозного полицейского с лыжами в руках.

На этой карте я так и не сумела найти город Здревков, где умер мой дед. Я и Брежевину-то не разглядела, хоть и знала заранее, что она там не указана. Выяснив, где примерно она находится, мы ее попросту нарисовали сами. Брежевина представляла собой небольшой приморский городок, расположенный в сорока километрах к востоку от новой границы. На пути к ней мы миновали множество деревень с красными черепичными крышами, так и льнувших к морскому берегу, с чудесными церквями и пастбищами, где паслись лошади. По обе стороны от дороги виднелись горные равнины, окруженные отвесными скалами и покрытые ковром лиловых колокольчиков. Со скал, порой совсем рядом с дорогой, скатывались водопады, просвеченные солнцем. Время от времени мы ныряли в лес, где высоченные сосны соседствовали с кипарисами и небольшими оливковыми рощицами, Эти леса отступали, пятясь по склону холма вверх, там, где море острыми, как нож, языками врезалось в сушу. Покрытие на дороге в целом сохранилось неплохо, но попадались и такие места, где ехать приходилось очень осторожно из-за глубоких трещин и выбоин в асфальте до самой гравиевой подложки. Эту трассу явно несколько лет не ремонтировали.

Автомобиль, грохоча по разбитым колеям на склоне холма, нырял то вверх, то вниз. Было слышно, как угрожающе позванивают пробирки в сумках-холодильниках. Километров за тридцать от Брежевины стали все чаще попадаться различные заведения, явно рассчитанные на туристов. Пансионы и рестораны начинали медленно оживлять свой бизнес, опираясь на офшорную островную зону. Повсюду снова появились тележки с фруктами и местными лакомствами, вывески, призывавшие попробовать домашнее печенье с перцем, ракию на виноградных листьях, мед, маринованные вишни и фиги. У меня на пейджере появились уже три пропущенных вызова от бабушки, но мобильник был у Зоры, а разговаривать в ее присутствии я никак не могла. Пришлось ждать, пока мы доберемся до очередной площадки отдыха, где имелся платный телефон, кафешка-барбекю под голубым навесом и чуть дальше, на отдельном пятачке, уборная.

На противоположном краю стоянки был припаркован какой-то грузовик, а у стойки с барбекю выстроилась целая очередь солдат в камуфляже, которые дружно обмахивались своими беретами. Они приветственно помахали мне, когда я вылезла из машины и направилась к телефонной будке. Несколько местных цыганят, раздававших листовки с призывом посетить новый ночной клуб в Браце, со смехом окружили будку и смотрели на меня сквозь стекло. Потом они вдруг, как по команде, сорвались с места, ринулись к нашей машине и принялись клянчить у Зоры сигареты.

Из телефонной будки мне был хорошо виден пропыленный брезентовый кузов армейского грузовика, решетка для барбекю и вывеска «Бифштексы Боро». Какой-то крупный мужчина, возможно это и был сам Боро, огромным ножом с плоским округлым лезвием переворачивал и снимал с решетки котлеты для бургеров, телячьи лопатки и сосиски. За стойкой, чуть в стороне, виднелась какая-то ужасно смешная рыжая корова, привязанная к колышку, вбитому в землю. Я вдруг подумала, что этот Боро преспокойно пользуется одним и тем же ножом и для забоя скота, и для того, чтобы переворачивать жаркое, и для того, чтобы резать хлеб. Мне даже стало немного жаль стоявших у стойки солдат, которые, ни о чем не подозревая, ложками зачерпывали лук, нарезанный кольцами все тем же ножом, и приправляли им сэндвичи, приготовленные Боро.