Теа Обрехт - Жена тигра

— Что дальше? — спросила Зора.

— Теперь будет бодрствование у гроба покойного, — ответил фра Антун.

— Куда же в таком случае ушел тот парнишка?

— Ему нужно привести кого-нибудь, кто мог бы похоронить пепел на холме.

— А что, он сам это сделать не может?

— Конечно, нет, — ответил фра Антун. — Он ведь член семьи.

— А вы можете?

— Я это делать не стану. — Францисканец посмотрел на нас из-под очков, поднятых на лоб, в эту минуту он был необычайно похож на гигантскую стрекозу. — Впрочем, ему нелегко будет найти человека, который согласится подняться к скрещению дорог теперь, когда тело покойного извлекли из земли.

— К скрещению дорог?

— Да, чтобы покойный встретился с нашей морой, — с улыбкой сказал фра Антун. — С тем духом, который собирает мертвых и уводит их с собой.

Тут вдруг я, еще не успев толком осознать, что именно имеет в виду фра Антун, заявила:

— Я пойду.

— Не будь дурой! — сердито сказала Зора, глядя на меня.

Фра Антун молчал и задумчиво грыз ногти, давая нам возможность самим решить эту проблему.

Тут я уперлась и заявила:

— Фра Антун, скажите Даре и его семейству, что я готова пойти на перекресток при том условии, что они завтра же утром отправят в больницу эту несчастную молодую мать вместе со всеми ее ребятишками.

Если о тигре и его жене жители деревни Галина говорят весьма неохотно, то о побочных, так сказать, участниках этой истории они вам тут же с удовольствием и без малейших колебаний расскажут.

Спросите, например, о Дарише Медведе и сразу услышите одну из тех историй, которые на самом деле весьма далеки от правды. Вам скажут, что Дариша был воспитан медведями или же, напротив, ел исключительно их мясо. Согласно некоторым версиям, он лет двадцать охотился на большого черного медведя, которого с незапамятных времен не мог убить ни один охотник, даже знаменитый Вук Сивич, сразивший гигантского волка из Коловаца. Историю про черного медведя ее приверженцы завершат тем, что косолапый, которому до смерти надоели преследования Дариши, в итоге явился ночью к нему на стоянку и лег перед ним на снег, желая умереть. Но Дариша не стал его убивать, всю ночь разговаривал с умирающим зверем, и с первым светом дня в него вселился дух этого медведя. Мне лично всегда особенно нравилась история о том, что невероятные успехи Дариши-охотника как раз и были связаны с его способностью превращаться в медведя. Поэтому Дариша и не убивал свою жертву так, как это делают люди, с помощью ружья, ножа или яда. Он пускал в ход свои зубы и когти, по-звериному разрывал плоть, сомкнув на горле жертвы огромные медвежьи клыки и так громко рыча, что казалось, будто рушатся горы.

Все эти версии, впрочем, покоились на той простой истине, что в старом королевстве Дариша считался непревзойденным охотником на медведей. Это совершенно реальный факт. Имеются и соответствующие свидетельства. Написано немало картин, где Дариша изображен еще до инцидента с женой тигра. Ясноглазый, с суровым, будто каменным лицом, он стоит возле груды медвежьих шкур, а рядом с ним почти наверняка торчит какой-нибудь тонконогий аристократишка, пытающийся радостной улыбкой хотя бы отчасти скрыть, что коленки-то у него до сих пор еще дрожат после их с Даришей совместной охоты. На этих картинах Дариша выглядит простодушным и неулыбчивым, пресловутой харизмы в нем не больше, чем в глыбе каменного угля. Глядя на него, трудно понять, как это он сумел обрести таких верных поклонников в лице жителей Галины. Медведи, порой изображенные на этих картинах, рассказывают совсем иную историю, но тоже более чем связанную со смертью. С другой стороны, на медведей никто никогда даже и не смотрит в поисках ответа.

Дариша приходил в Галину раз в год, сразу же после Рождества, чтобы, во-первых, насладиться гостеприимством ее жителей, а во-вторых, продать шкуры в преддверии наступающих зимних холодов. Его прихода всегда ожидали, но охотник каждый раз появлялся внезапно. Никто никогда не видел, как он входит в деревню. Проснувшись утром, люди с удовольствием обнаруживали, что лошадь Дариши уже стреножена, волы выпряжены из телеги, а шкуры разложены на поблекшем синем ковре. Дариша был невысок ростом и весьма бородат. Взглянув мимоходом, его легко можно было принять за нищего. Вел он себя всегда очень спокойно и сдержанно, обладал редкой способностью прощать деревенским детям их невероятное, порой невыносимое любопытство. Но при всей внешней флегматичности в нем всегда чувствовался дух иного мира — вольного, дикого и прекрасного. Он приносил с собой разнообразные новости об этом внешнем мире, а также истории о диких краях и животных, которые там водились. В целом жители деревни Галина ассоциировали его появление с удачей и стабильностью во всех сельских делах.