Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

— Единственное, о чем я жалею, — сказал мистер Бантинг, разрезая окорок, — это о том, что с нами нет Криса.

— И Берта, — совершенно неожиданно ввернула Джули.

— Да, и Берта. Как это я забыл?

Оски поддержал эти сожаления, буркнув что-то нечленораздельное. Он был занят осмотром трех уголков сада Бантингов, которые раньше скрывала от него изгородь, и таким образом удовлетворял давно мучившее его любопытство. Вон там мальва, дикорастущая мальва, зловредный сорняк, оставленный мистером Бантингом на бордюре, потому что ему нравился этот оттенок синего цвета. В глазах Оски поблескивал затаенный огонек, он, видимо, решил на время отложить насмешки и повеселиться вволю потом. Покончив с осмотром сада, он сел за стол с торжественной и важной миной. Во время венчания Оски держался с поистине слоновьей степенностью, проходя сквозь все перипетии этой церемонии, как броненосец на маневрах.

Освободившись от своего шлема и положив на каждое колено по огромной ручище, он заявил, что сегодня поработал на славу и надеется, что Эрнесту никогда не придется поминать его за это лихом. Эти слова, услышанные Оски впервые от тестя в день его собственной свадьбы, были встречены обществом, как перл остроумия; Эви и Эрнест покраснели, а мистер Бантинг замер с ножом в руке, заинтересованный тем, как они это примут.

— Прекрасные помидоры, мистер Оски, — сказал он, отдавая должное огороднику.

— Это «алый шар», — поведал ему Оски. Он хотел было добавить кое-какие подробности об этом сорте помидор, но Эви предупредила его:

— А какие чудесные букеты! Вы не обидетесь, если я свой отнесу в госпиталь?

— Нет, что вы, мисс, то есть я хочу сказать — миссис, — и Оски густо покраснел от конфуза за свою ошибку.

— Мистер Оски, я и не подозревала, что вы такой остроумный! — воскликнула Джули и почувствовала, что Эрнест наступает ей под столом на ногу.

— Вот это ветчина! — сказал мистер Бантинг. — Голодающая Англия, а? Жаль, что Геббельс эту ветчину не видит. Тебе дать, Джули?

— Нет.

— Как? Даже ради такого дня?

— Оставь ее в покое, Джордж, — поспешила вмешаться миссис Бантинг.

Мистер Бантинг положил нож и вилку и потянулся за штопором. Он не хотел портить торжество разговорами о том, что ветчина — это дохлая свинья. Все это известно, но никто об этом не вспоминает во время еды, — во всяком случае люди умные не вспоминают.

После сладкого пили портвейн; он был признан великолепным — Уишарт! Все оказались прекрасными дегустаторами. Портвейн бывает иногда слишком крепкий, иногда переслащенный, а иногда от него болит голова. Но этот в самый раз. А что может быть лучше хорошего портвейна? Даже Оски улыбнулся. Он то и дело запускал палец под тесный стоячий воротничок и после одной из таких операций мистер Бантинг, наконец, понял, почему у Оски такой необычайный вид сегодня.

Мистер Бантинг встал, готовясь провозгласить тост за здоровье молодых. И, уже стоя, он почувствовал что-то неладное, какие-то странные ощущения в желудке, напоминающие морскую болезнь, но, как и подобало истому британцу, оставил их без внимания. Он кашлянул, мужественно прочищая горло.

— Сегодня у нас торжественный день. Весьма торжественный день. Праздник Гименея. — На всякий случай он поставил стакан на стол. Вкусных вещей, которых его желудок не переваривал, было съедено много, и мистеру Бантингу больше всего хотелось принять содовую таблетку, но сейчас не оставалось ничего другого, как одернуть жилет, и он одернул его недрогнувшей рукой, словно показывая этим, что осложнения внутреннего порядка могут подождать. Короткая пауза была заполнена криками: «Браво! Браво! Тише!» — и миссис Оски прервала свои хлопоты, готовясь слушать продолжение тоста.

— Сердец возлюбленных стезя да будет легкой, без препон. — Заметив, что Оски уставился на него, как истукан, мистер Бантинг добавил: — Как сказал поэт.

Мы знаем, все знаем, каждый из вас знает... Мэри, что это за безобразие? — спросил он с неожиданной вспышкой раздражения.

Заунывный вой, будто тысячи пил вдруг сорвались на всем ходу, заглушил его голос. Все замерли, вслушиваясь. — Что за ч... — Начал мистер Бантинг.

— Сирены! — вскрикнул Оски. — Воздушная тревога! — Он схватил свой шлем. — Все в убежище. Спокойно. Не волноваться.

— Ах, попадись они мне... — начал мистер Бантинг, все еще стоя в ораторской позе.

— Докончите свою речь в щели, — пресек его Оски. Тон у него был крайне официальный.

Они вышли в сад. Необходимость прервать свадебный завтрак вызвала всеобщее негодование. Миссис Бантинг сказала: — Как это похоже на немцев. — А Джули, глядя в облака, повторяла: «У-у!» — яростно и кровожадно.