Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

За столом воцарилось молчание, и эта пауза была настолько неестественна, что у мистера Бантинга появилось такое чувство, будто он бросил в пруд камень, который исчез в воде без брызг, без единого всплеска.

Первым пришел в себя Крис. — Здорово! Поздравляю, папа! — а Эрнест, не поднимая головы от чашки, смущенно пробормотал, что он очень рад.

— Да, вернулся назад, на старое место, — бодро продолжал мистер Бантинг. — И, надо, сказать, что сейчас самое время, принимая во внимание ваши дела. Ну, как у вас сегодня в гараже, Крис?

— И фунта не заработали. Бензина не достанешь.

— А в других гаражах бензина сколько угодно. Не знаю, Крис, о чем вы там думаете! — сказал мистер Бантинг и удалился кухню, где он всегда совершал свои омовения, предпочитая ее ванной. До чайного стола, за которым хмуро обсуждались некоторые обстоятельства, связанные с этой переменой, донеслись всплески в раковине вперемежку с пением.

— Вот, Крис, что делает война, — сказал Эрнест. — Наши с тобой карьеры полетели вверх тормашками, а такие, как отец, урывают себе лакомый кусочек. А ведь ответственность за эту войну несем не мы, а люди его поколения. — Он отрезал себе ломтик кекса с такой гримасой, словно предвидел заранее, что тмина в нем переложено.

Эрнест ощущал войну прежде всего как помеху, запутавшую дела прачечной Игл и К О. Они были достаточно запутаны и раньше. Человеку постороннему показалось бы невероятным, что такое маленькое предприятие способно так запутать свои дела. Заведывание прачечной было отнюдь не синекурой для Эрнеста, которому приходилось иметь дело с престарелым и осторожным мистером Иглом, восстававшим против всяких новшеств, с мрачным механиком, то и дело требовавшим ремонта, с текучестью рабочей силы и жалобами клиентов. Эрнест был уверен, что другим людям, зарабатывающим тысячи в год, не приходится разрешать и десятой доли тех проблем, с которыми он сталкивается ежедневно. И Эрнеста подбадривала, главным образом та мысль, что немногие из его сверстников справились бы с такой работой.

Затруднения мирного времени были сушим пустяком по сравнению с теми, которые возникли в дни войны. Теперь в часы бодрствования Эрнест все свои мысли отдавал прачечной, а ложась в постель нередко поручал своему подсознанию и во сне продолжать разрешение этих проблем. Иной раз он так глубоко задумывался, что Крис спрашивал его, что, собственно, случилось, не пропали ли у какой-нибудь девушки штанишки в стирке?

— Воображаю, сколько рацей придется выслушать на тему о том, что никто другой, как он, поддерживает огонь в семейном очаге, — продолжал Эрнест, глядя на дверь в кухню. — А к чему это приведет, тоже известно.

— К разумной экономии, — сказала Джули, которая умела передразнивать других людей и не всегда держала этот дар про себя.

— Но если твоя прачечная заглохнет, отцу от этого тоже не поздоровится? — спросил Крис. — Ведь он заложил дом ради тебя.

— Знаю, — сказал Эрнест; это было его больное место.

— Выходит, нам надо только радоваться, что он опять на прежней работе.

— И это знаю, — сказал Эрнест. — Но меня удручает... несправедливость. Трудишься, строишь планы, хочешь принести какую-то пользу, и вдруг начинается никому не нужная война, которая всей тяжестью падает на наше поколение.

— Вот, вот! То же самое я говорила Мэвис, — сказала Джули, восхищавшаяся способностью Эрнеста выражать свои мысли такими закругленными фразами.

Миссис Бантинг вошла в столовую с блюдом горячих, только что снятых с плиты сосисок. Следом за ней, поводя носом в предвкушении этого аппетитного блюда, появился и мистер Бантинг, докрасна натерший себе лицо полотенцем.

— Вот это я люблю, — сказал он, садясь за стол. — Что может быть лучше жареных сосисок! Удивляюсь, почему ты так редко их подаешь.

— Потому что они вредны для твоего желудка, Джордж.

— Неправда, — сказал мистер Бантинг, пронзая вилкой две самых больших сосиски. — Во всяком случае... ради такого дня можно.

Он начал пространно излагать свою беседу с мистером Бивертоном. Он был очень счастлив, очень доволен собой и не удержался, чтобы не вывести в конце неизбежную мораль; в дни нужды положитесь на людей надежных, испытанных.

— Конечно, ответственности на мне будет гораздо больше, — сказал мистер Бантинг, опасаясь, как бы домашние не подумали, что его новая должность окажется легкой. — Мы получили много всякого оборудования для противовоздушной обороны.