Александр Терехов - Крысобой. Мемуары срочной службы

— И это все?! И это? — возмущался негр и, плача, смеялся. — Отец! — Обнял старика. — Я сделаю! — Потряс его, у старика начала отлипать борода. — Собрать погоню! К народу! Где? Садись!

Уже подкатывал длинный открытый автомобиль для осмотра воинских строев с деревянно сидящим солдатом за рулем, негр толкнул меня: полезай! Сам вспрыгнул уже на ходу и дал направление. — Туда! — довольно расхохотавшись, и ткнул меня кулаком в бок. — Не боись, достанем! Все тут будут! — И потряс кулаком, вцепился водителю в плечи. — В отпуск поедешь!

По обочинам разбегались остатки людей, лихо прыгая через ограду, хоронясь за бульварные лавки, залезая в кусты, захлопывались, повизгивая, окна, форточки, балконные двери — деловито, стремительно; за нами цепью подстраивались и подстраивались черные лакированные автомобили, грузовики, вездеходы, бронемашины, мерцающие «мигалки» перекликались между собой, понеслись быстрее, уже увидел там, в протяжении улицы, черную, убегающую тьму, негр в запале разинул рот, захрипел, поднял руку, давая задним знать: настигаем! Ехали так быстро, казалось, люди сами бегут навстречу, солдат притормозил.

— Что? — гаркнул негр.

— Обратно бегут.

Негр выпрямился.

— Ага-а! То-то! Останови. — Негр стал ногами на сиденье, приосанился и провозгласил: — Ну щто? Понимать?

Люди бежали к нам на последних издыханиях — утомленно раскрытые рты, багровые лица, волосы клочьями, спотыкаясь, слабели ноги — бежали широко, растворяясь в ближних дворах, черные; неясный, повторяющийся крик — я задрожал, смотри, не закрывай глаз сейчас! нисколько не останавливаясь, как не видя нас, они пробегали мимо, словно рядом с пустотой, ямой, за спиной у нас — крик, их пытались все-таки остановить, опирались на наш автомобиль, он раскачивался, я глядел только на руки — руки, руки, руки… негр крутился, как на сковороде:

— Стоять! Слушай мои! Что кричат? — Дернул солдата. — По-ихнему понимаешь?!

Люди обтекали нас, их оказалось не так много — так быстро минули, и опять пустая улица, но там, еще далеко, опять надвигалась сплошная тень, как и следует тени — беззвучно; отставшие обегали нас, путаясь в брошенных варежках и шарфах, так же крича, и теперь можно разобрать, что кричали. Кричали:

— Крысы! Крысы!

— Кры-сы? — незнакомо повторил негр и ошеломленно, часто стал утирать глаза, я медвежьи повалился на плечи водителя.

— Поворачивай! Поворачивай!!! — Не смотреть, нет!

Автомобиль нестерпимо медленно катнулся вперед-назад, трудно — на узкой улице, сзади корячилось сопровождение, поворачивая, гудя, автомобиль заехал на мягкое, траву, перевалив камни, ограждавшие обочину.

— Скорей!

— Назад!

Назад не вернуться, убегают люди, затор, мы скользнули направо, негр что-то увидел.

— Крысы! — заколотил он водителя. — Ходу! Быстрее. — Автомобиль рвался, ветер разогнул меня, слева на дорогу высунулась пожарная машина, я успел заметить башенку с шатровой крышей и лестницей, винтом ведущей наверх, — пожарная каланча.

Потеплело. И сквозь снег сине проступила земля.

На вокзале раскрыли окна. Воробьи прыгали у Старого под ногами — он грыз семечки.

Ларионов вынес из вокзала сумки.

— Идемте. Поезд сейчас подадут. Я вам взял в столовой на дорогу. С чаем тогда… Здесь, — остановился, тихо добавил: — Деньги я под низ положил. Не будете считать? Ладно. Тепловоз дотянет до Ельца, а там прицепят к скорому. Ну-у… Хотелось до места проводить.

— Да ладно. И так спасибо.

— Все наши вам привет передают. Хотели подъехать, но у кого что… Все на местах, пока отбудет.

Из-за складов, из-под моста, тепловоз толкал вагоны, на первом висел рабочий с желтым флажком.

— Владимир Степанович. — Архитектор не выпускал руки Старого. — Вы, в общем, простите. Что все вот так получилось.

Старый нагнулся и поднял сумки. Занес их в вагон. Вагонов подали три: пассажирский и почтово-багажные — туда бросали посылки и запечатанные сургучом мешки. Старый потер стекло, запыленное в два слоя. Покрутил радио. Но музыка доносилась из города. Старый спустился на платформу и сел на бронзово выкрашенную урну. Слушал.

Невеста пробежала мимо. Дежурная показала ей на Старого — невеста вернулась, размашисто выставляя загорелые колени, черный щенок на поводке, она радостно надувала щеки, подпевая доносившейся музыке.

— A-а, все-таки застала!

— Да.

Старый глядел на ее белый воротник, широко легший на плечах.

Она потрогала шею.

— Что? Что-то здесь не так? Я ненадолго, — сообщила, как большую, смешную для него, тайну, помахала кому-то. — Не уходи! Сейчас! Вам — вот, вот, подарок вам, берите. Нет, берите, — смеясь, говорила Старому, как глухому, перехватывая его руки, и он невольно улыбнулся. — Вам книга, в поезде будете читать. Переписка Льва Толстого с родственниками. Я по вашей внешности подбирала — вам такое подойдет. А это! — подтянула щенка, он покорно пересел поближе. — Собака! Я хотела подарить этому, вашему другу. Тоже возьмете вы, пусть будет хоть так. Пока! — Не коснувшись, поцеловала Старого в бороду. — Счаст-ливо. — Не сдержалась, прыснула и быстро-быстро помахала ладонью, растопырив розовые пальцы.