Михаил Елизаров - Мы вышли покурить на 17 лет…

— Не знаю, не знаю! — скулил Симург. — Звони срочно Вите! Может, он подскажет? Накормил, пусть спасает! Как ты мог?! — убивался. — Такой молодой! Умрет на полу!..

Парализованной рукой я выхватил из кармана мобильник. Жуть мутила зрение, я лихорадочно выискивал в телефоне Витин номер. Всякий раз, когда я проскальзывал пальцем мимо имени, Симург всхлипывал от отчаяния: — Не звони Вите! Лучше сразу в «скорую»! Может, еще успеют спасти!

Витин телефон оказался выключен.

— Он тоже передознулся и умер! — надрывался, подвывал Симург. — У-у-у-умир-р-раем!..

— Не ори! А если проблеваться?! Вдруг, еще не поздно?!

— Поздно, поздно! Все всосалось в кровь! Звони в «скорую»! Только доползи в коридор и открой дверь, чтоб санитары могли зайти!

Заиграл мобильник. Это Витя! Слава Богу!

Но звонил друг Леха. Видимо, вместо Вити я набирал его.

— Срочно приезжай, братан! — я старался говорить спокойно и мужественно, хотя проклятый Симург в это время нашептывал плаксивые слова, что-то вроде: «Леша, умоляю, ради всего святого…»

— Я у Вити был и печенья с гашишем сожрал. Кажется, отравился…

— Не ссы. Просто чаю выпей сладкого, с медом…

— Ради всего святого! — суфлировал Симург. — Христом Богом!..

— Братуха, мне совсем нехорошо. Что-то с сердцем…

— Я вообще-то в Гамбурге у Мариолы… Ты, главное, не нервничай, успокойся…

У-у-у-мир-р-р-аю! У-у-у-моляю!

— А может, вызвать «скорую»?! Время же идет! Я Вите звонил, он не отвечает! Возможно, ему тоже помощь нужна…

— Не надо никого вызывать. Еще ни один человек не умер от печенья. Тебе это все кажется. Ты вот что… Поезжай к кому-нибудь. Нет Вити, дуй к Шольцу. У него стаж побольше Витиного будет…

Я вихрем промчался по комнате, опрокидывая стулья, расшвыривая вещи. Где записная книжка?!

— Быстрее, быстрее! Господи-и-и! — подгонял Симург. — Почему ты ничего не кладешь на место?! Сейчас, когда каждая секунда на счету!..

Нашлась! Но беда была в том, что я записывал телефоны подряд — познакомился с человеком, занес в книжку. И как теперь его отыскать, спасительного Шольца?

Симург разразился отвратительными взахлеб, рыданиями: — Срочно, пока еще держат ноги, беги на улицу! Коли там потеряешь сознание, то тебя подберут, отправят и больницу!

Я искал номер. Листал. Буквы и цифры путались. Рядом содрогался Симург и не давал сосредоточиться, молил: — Открой дверь входную! Покричи в окно! Постучи соседям!

Закололо в голове. Интересно, а от гашиша может быть инсульт?

Я почувствовал, как лопается в мозгу сосуд и горячая кровь заливает полушария.

— Инсульт! — прокричал Симург. — Доигрался!

Но тут отыскался Шольц. Номер получилось набрать с пятого раза, пальцы давили мимо кнопок.

— Здорово, это Елизаров. Ты сейчас дома?

— Ну, ты же на домашний звонишь, а я отвечаю. Значит, дома…

— Тут такое дело, я обожрался у Вити печенья. Можно я к тебе приеду, мне одному нехорошо…

Шольц похмыкал: — Ну, приезжай, конечно. Адрес помнишь?

Превозмогая инфаркт, инсульт и паралич, я сбежал вниз, к велосипеду.

— Какой Шольц! — вопил, цеплялся за ноги Симург. — Тебе надо в госпиталь Фридрихсхайн! Это за углом! Ради всего святого!

— Иди на хуй! Заткнись! — послал я чертова паникера Симурга.

Он тихо, по-стариковски, заплакал: — Мать пожалей!..

Я гнал велосипед к Шольцу. Наверх по Данцигерштрассе, потом повернуть на Грайфсвальдер к парку имени Эрнста Тельмана. И где-то там, среди неведомых дорожек, стоят башни-близнецы, две двадцатичетырех-или, не помню сколько, — этажки. В одной из них — только в какой?! — обитает Шольц.

— А! А! Тормози! Ты забыл дома мобилу! Все пропало! — всполошился на полдороге Симург. — Как ты позвонишь Шольцу, если что?! Давай обратно! В больницу!

— Покричу ему! Он услышит!

— А голос хоть есть? — сомневался Симург. — Проверь…

Со стороны это выглядело, наверное, так: несется всклокоченный небритый человек: — Шольц! Шольц! Шольц!

А ведь так и недолго голос сорвать — я подумал и в ту же секунду остался без голоса. Из горла вылетал то ли свист, то ли фальцет.

— Теперь все кончено! — в который раз отчаялся Симург. — Вон мужик идет, у него сострадательное лицо, крикни ему: «Хильфе!»…

Я слез с велосипеда, потому что к каменному Тельману вели ступени. Следом плелся и канючил Симург.

— Ну, хорошо, не инсульт, не паралич. Но ты на руки свои посмотри. Они ж синие. Ты задыхаешься?

Я задумался об этом и немедленно задохнулся. Воздуха не стало. Я резко потянул горлом пустоту — раз, другой…