Семен Малков - Расплата

Михаил сорвался с места, бросился к нему, высоко поднял на руки и крепко расцеловал, счастливо смеясь и глядя на Светлану.

– До чего же я соскучилась по тебе, папочка! – Надежда с довольным видом оглядывала долговязую, все еще молодцеватую фигуру Степана Алексеевича. – Выглядишь на «отлично» – вполне еще можешь нравиться девушкам, ей-ей!

Профессор Розанов и впрямь сохранил свою благородную, располагающую внешность. Время прибавило морщин, шевелюра из золотисто-русой стала сероватой от седин, но осталась горделивая посадка головы, спортивная подтянутость и стройность.

Надя приехала попрощаться с отцом перед отъездом в Италию и заодно посмотреть новую квартиру, которую он получил взамен «хрущобы», – оказался одним из первых счастливчиков.

Подходя к многоэтажному дому в новом микрорайоне Марьино, печально известном близостью к «оросительным полям» – очистным сооружениям, Надежда издали почувствовала неприятный запах.

– Как ты мог согласиться на такое? – негодовала Надя. – Дышать этой гадостью! Неужели и Вера Петровна одобрила? Уж очень она покладистая. Я бы – ни за что!

– А что делать, доченька? – устало улыбнулся Розанов. – Выбирать не из чего, всех сюда загнали. Но дом хороший: планировка отличная – не хуже, чем у тебя. А воздухом на даче надышимся. Здесь зимовать только будем – в основном при закрытых окнах.

– Ну что за сволочи! Для себя дворцы строят, в лучших районах города, а простых смертных – вот куда! Уж слишком терпеливый мы народ!

– Будет тебе ворчать, многие далее довольны. Дом-то наш уж совсем разваливался, да и без лифта плохо. До дачи добираться стало ближе. Вере дом и квартира нравятся, а она, ты знаешь, привыкла к самым лучшим условиям.

– Эх, мужчины! Никогда вы не поймете женщин! – Надя насмешливо вскинула глаза на отца. – Я и то лучше знаю Веру Петровну. Ей просто жаль тебя огорчать. Кстати, где она?

– К Свете поехала, помочь по хозяйству. Все время мотается туда-сюда. Ты позвони ей до отъезда, простись. Так куда вы с Бутусовым собрались, где побываете?

Надежда охотно оставила малоприятную тему и с удовольствием поведала отцу о маршруте предстоящего путешествия:

– Сначала прилетим в Рим, поживем в шикарном пятизвездочном отеле в центре города. У Бориса там какие-то дела с поставщиками отделочных материалов и сантехники. Днем самостоятельно познакомлюсь с «вечным городом». Ну а вечером… побываем в ресторанах… и все такое. – Она перевела дыхание. – Что дальше? Дай вспомнить… Совершим автопробег от Рима до Венеции, с остановками в самых достопримечательных местах, и уж оттуда – домой, в Москву. Каково? Небось не отказался бы покататься на гондоле? А твоя дочь сможет! – Она гордо выпрямилась и, довольная собой, взглянула на отца, как бы призывая разделить ее радость.

Степан Алексеевич, с одной стороны, был счастлив, что Надя живет полнокровной жизнью и ей доступно то, что многим не по карману. Но с другой… какому отцу приятно двусмысленное положение любимой дочери, а кто она, в сущности? Содержанка при богатом покровителе… Разумеется, вслух он сказал другое:

– А не будет у вас осложнений из-за того, что вы не женаты? Ведь в солидных деловых кругах приличия всегда на первом месте.

– Борис намерен представлять меня повсюду как жену, – с важным видом объявила Надежда. – Но ты не подумай, это не просто на сезон. По сути, все уже решено. Он оформляет развод; все идет к тому, что мы оформим наши отношения вскоре после приезда. Италия – это для меня очередной экзамен. Надеюсь, ты не сомневаешься, что я его выдержу?

В глазах у нее появилось мечтательное выражение.

– Не хотела тебе говорить до времени, но, уж если разговор зашел… Борис уже строит для нас шикарный особняк в пригородной зоне. Красота… такое я могла представить только во сне. Собирается вручить мне ключ как свадебный подарок.

– Ну а вообще… как у вас с ним? Ты любишь его? – внимательно, по-отцовски взглянул ей в глаза Степан Алексеевич.

Вновь его охватило какое-то непонятное, смутное беспокойство, инстинктивное предчувствие, что вся эта сказка… таит в себе какую-то угрозу, что ли, для его дочери.

– Нормально, папа. Мужик надежный, сильный. Не то что размазня Хлебников! А мне ничего больше не нужно от жизни. Это – потолок, моя пристань!

– Ну что же, коли так… Дай Бог вам любви и счастья! – Розанов встал, ласково обнял дочь и поцеловал в ее тщеславную и беспечную голову.