Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек

— Аллах милостив.

— Пожалуй, не мешало бы подыскать квартиру поменьше. Эта тоже велика.

— И то верно. Убирать уже стало невмочь… — с готовностью согласилась служанка.

— Ты бы присмотрела что-нибудь подходящее.

— Да зачем далеко ходить. Прямо в нашем доме, наверху, на чердаке, есть две небольшие комнатки. Раньше там жил один итальянец, но его недавно арестовали.

— А какая плата?

— Не знаю. Спрошу у бавваба Ибрагима.

Дождавшись конца месяца, Сейида с Габером и служанкой переехали под крышу. И опять можно было продать кое-что из мебели.

Когда Аббас явился на прежнюю квартиру и увидел объявление о сдаче внаем, он воспринял это как очередной маневр супруги — опять прибедняется! Пылая праведным гневом, глава семьи разыскал беглецов и потребовал объяснений.

— Тебе высоко подниматься? Плати за квартиру и живи там, — устало ответила Сейида, — пока она пустует.

Аббас злобно выругался и удалился. Вернулся он дня через два в стельку пьяный. Цель визита, насколько можно было понять из его выкриков, не изменилась: Аббас пришел за деньгами. Сейида попыталась уложить мужа спать, но уговорить его было невозможно. Дело дошло до того, что он набросился на нее с кулаками.

— Ну, говори, где твоя кубышка? Выкладывай свои драгоценности!

Ребенок проснулся и заплакал. Перепуганная служанка с криками выскочила на лестницу. Прибежали соседи, кинулись утихомиривать разбушевавшегося супруга. Громко икая, Аббас настаивал на своих правах:

— Это мой дом!.. Я здесь хозяин, что хочу, то и делаю!..

— Здесь тебе ничего не принадлежит, ни одного гвоздя!

— Помолчи! Ты должна быть покорна, как положено порядочной жене!

— Я давно тебе не жена! Требую развода, пусть все слышат!

Соседи попытались увести Аббаса, но он вырвался, схватил стул и бросил в окно. Зазвенели разбитые стекла.

— Больше чтобы ноги твоей здесь не было! — вышла из себя Сейида. — Полицию позову!

— Зови! Право на моей стороне… Я тебя взял с панели, сделал хозяйкой дома, матерью!..

— Постыдился бы говорить такое при сыне… — Урезонивали его соседи.

— Что ему сын? Он обокрал его! Последний кусок готов вырвать у собственного ребенка!

— Я тебя проучу! Я тебе припомню! — кричал Аббас, которого стаскивали по лестнице.

— Нехорошо, — стыдил его бавваб Ибрагим, — жена ведь она тебе.

— Хорошая жена не гонит мужа из дому!

Наконец все стихло. Сейида взяла сына на руки.

— Почему отец так кричал?

— Лучше бы у тебя вообще не было отца! — с сердцем сказала Сейида.

Кончалось жаркое лето, повеяло осенней прохладой. Окна теперешнего их обиталища выходили прямо на крышу. Отсюда были видны лишь верхушки минаретов и гребень горы Мукаттам, полукругом сжимавшей Каир. Сейида грустно вздохнула и подошла к другому окну, из которого открывался вид на реку. Зеленые поля, освещенные заходящим солнцем, расстилались по берегам…

Вдруг ей послышались осторожные шаги, звяканье ключей, скрип двери. Сейида посмотрела в сторону соседней квартиры, окна которой тоже выходили на крышу. Вспыхнул свет, на занавеске обозначилась тень мужчины. Вскоре раздался приглушенный звук дверного звонка. В окне появился женский силуэт. По-видимому, эту квартиру снимали только для свиданий, в другое время она казалась необитаемой. «У каждого есть своя Лейла [30] Героиня известной легенды о двух влюбленных «Лейла и Меджнун». …» — печально подумалось Сейиде.

Спустилась ночь, город укладывался спать, шум: улиц затих. Служанка поправила одеяло у разметавшегося Габера и подошла к Сейиде. Та очнулась от своих дум и тревожно спросила:

— Ты хорошо заперла дверь? Не дай бог, Аббас заявится!

— Не волнуйся, все давно закрыто… Может, поешь что-нибудь?

— Принеси, пожалуй, сыру и маслин.

Старушка поспешила на кухню.

Сыр показался Сейиде безвкусным. Она с трудом заставила себя проглотить несколько кусочков. Мысли ее все время возвращались к Аббасу.

— Не будет нам от него покоя, — произнесла она вслух.

— Может, угомонится, — неуверенно предположила служанка. — Как-никак, сын у него…

— Вряд ли… Такого человека только могила исправит. Какая я дура, что согласилась выйти за него замуж! Дорого мне обошлась эта глупость.

— Не гневи судьбу, дочка. Все-таки ребенка от него родила. Разве сын для тебя мало значит?

— В Габере вся моя жизнь!

— Тогда терпи ради него.

— А из-за кого еще я стремлюсь избавиться от этого кровопийцы? Дай ему волю, так он последнее из нас высосет. Не на что будет отдать сына в школу, уж о дальнейшем я и не загадываю…