Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Напиток богов

— А что в этом плохого? Ну, любит тебя кто-то сильно, и что? Какой тебе от этого убыток?

— Любой человек в первую очередь принадлежит себе. А когда очень сильно любишь, хочется, чтобы объект любви принадлежал тебе даже больше, чем самому себе. А рабство у нас вроде как отменили.

— Да-а, — помолчав, протянул Константин Петрович, — голова у тебя, конечно, интересно работает. Слушай, ну можно хоть я в твоём подвале посижу немножко? За полцены, как свой? Вдруг тоже что-нибудь такое выдумаю.

— Да причём тут подвал? Сиди хоть на чердаке. Только мне кажется, что я сначала начал кое-что понимать, и потом только полез в подвал. А не наоборот. Ну, ладно, вы, может, и не спите ещё, а я жрать буду, раз проснулся, — неожиданно завершил беседу Гумир и направился в сторону кухни.

Константин Петрович остался стоять возле стеллажа, потрясённый этим разговором.

Наташа повесила трубку и подняла вверх большой палец левой руки, что означало — дело сделано, Надя посетит коктейльную вечеринку третьей ступени.

В приёмную заглянул Виталик. Огляделся, немного покрутился на месте, словно заметая следы, затем поставил локти на Наташину конторку и проникновенным голосом сказал:

— Удачно, друзья, что вы тут. Есть сложное дельце, о котором надо пошептаться с боевыми товарищами. Но не со всеми разом.

Константин Петрович отмер, подошел поближе и на всякий случай установил защиту.

— Это по нашему завтрашнему вопросу? — строго спросил он.

— Нет. Это по давнему вопросу, с которым я запарился совсем. Не понимаю, что сделать с носителем.

— Прежде всего, ответь себе на вопрос: чего он хочет? — с интонациями заслуженного учителя России сказал Константин Петрович.

— Это ответил уже. Он хочет жить, — отвечал Виталик.

— Болен неизлечимо?

— Здоров, как конь.

— Так пусть живёт.

— А он думает, что не живёт.

— Как это?

— А так! Он считает, что не чувствует вкуса жизни. Считает, что его при рождении обделили, недодали чего-то. Но не пытается ничего изменить. Потому что на самом деле всё у него хорошо. Даже отлично. Просто он такой… Ну, даже слова нет, какой.

— Неблагодарный? — подсказал Константин Петрович.

— Не. Неблагодарный получает всякие блага, не говорит за них спасибо, но хоть наслаждается ими. А этот получает блага, но и не наслаждается, и спасибо не говорит.

— Я, я знаю, что ему нужно! — вдруг воскликнула Наташа. — Скажи, как его найти — я всё сделаю!

— Тебе нельзя, — покачал головой Константин Петрович. — Ты — Разведчик. Он — носитель. А принимая во внимание твою реакцию на этих ребят…

— Отлично! Я разозлюсь до нужного градуса и выскажу ему всё. Так, как он заслуживает! Адрес! Быстро!

— Наташечка, успокойся, погоди злиться, носитель ещё далеко, — сказал Виталик.

— Я знаю, что далеко. Но я уже готовлюсь к встрече с ним. Не живёт он, надо же! Почему моя парализованная бабушка благодарит небо за каждый новый день и старается прожить его так, чтобы именно прожить — а здоровый мужик ноет и сопли на кулак наматывает?

— Наташа, Наташа, что с твоей бабушкой? Мы ведь не знали! Тебе помочь надо? — засуетился Константин Петрович.

— Не надо помогать, мы справляемся. Я это не для того сказала, чтобы вы все кинулись меня жалеть. Просто мне заранее надо начать злиться! И не смотрите на меня с таким ужасом! Я знаю, что сказать этому парню, чтобы его желание исполнилось сразу, на месте!

Наташа выбежала из-за своей конторки, прекрасная и грозная, как богиня мщения. Глаза её пылали, щёки разрумянились. Константин Петрович и Виталик отступили в сторону, любуясь и не смея становиться у неё на пути.

— Адрес… Вот адрес. Он тут работает, а по правде сказать, часто сидит во дворе и балду попинывает, — спохватился Виталик, догнав её уже у выхода на лестницу. — Ты, когда подойдёшь, сразу его узнаешь, потому что…

Дверь за ними захлопнулась.

Из кухни вышел Гумир. В руках у него был сэндвич, собранный из подручных материалов. Константин Петрович тяжело вздохнул, заприметив в этой конструкции хлеб и майонез, которые купил себе домой, на ужин, но стерпел. Снял защиту и светски поинтересовался, скоро ли великий гений продемонстрирует народу очередную исправленную и усовершенствованную версию своей системы и когда уже можно будет на этом деле слегка подзаработать.

— Ещё нескоро, — жизнерадостно сообщил Гумир. — Я отдал всё на коллективную доработку. Сотни добровольцев со всего мира теперь этим занимаются. Ну, то есть, общая идея всё равно у меня в голове, но без помощи совсем никак.