Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Напиток богов

На веранде по случаю жары и безветрия было безлюдно, только старушка в вязаной красной кофте, с голубыми, почти прозрачными газами, сидела в уголке и гоняла чаи, блаженно глядя перед собой. В другом зале тоже сидели какие-то незнакомые люди. Да с чего она вообще взяла, что встретит здесь этого человека? И зачем думать о нём, если кругом столько приятных незнакомых лиц. Вот взять, хотя бы… Но взять для примера было некого. Алиса покрутилась на месте, присела за столик, достала из ранца ноутбук — а зачем нужны такие большие ранцы, если не для полезных вещей? — и решила ознакомиться с первыми результатами сегодняшнего выхода в свет.

С фотографий, сделанных в одно время и в одном помещении, на неё глядели самые разные лица. Это всё была она, но не настоящая, а отраженная в глазах и объективах разных фотографов. Но кому-то всё же удалось увидеть её подлинное лицо — к сожалению, качество фотографии подкачало, удачный кадр явно был сделан случайно, мобильным телефоном.

— Здравствуйте. Забыл сказать спасибо за то, что вы, подобно крысолову, увели отсюда всех ненужных.

Как тихо подкрался к ней хозяин кафе!

Алиса захлопнула ноутбук — пусть там нет никаких секретов, но это — её частная территория.

— По-моему, благодарность имела место, — сказала она и сама удивилась канцелярской неестественности этой фразы. Убрала ноутбук в ранец.

Джордж на минуту исчез, потом вернулся с двумя высокими стаканами, присел напротив.

Алиса посмотрела на него — она, кажется, хотела встретить здесь кого-то другого? Но вот только кого? И был ли этот «кто-то», или померещился ей?

Может быть, она выдумала и партию в шахматы, и правила игры, и сами шахматные фигуры, может быть, ничего такого не существует на свете. А есть только столик, пара стульев, апельсиново-мятный коктейль и два человеческих существа, глядящих друг на друга, как в первый день творения.

Вокруг был космос, ничто, пустота, даже больше, чем пустота — чёрная дыра, и посреди антиматерии этой дыры вдруг возникла материя, осознавшая себя материя, материя, тянущаяся к другой материи, как к единственному шансу уцелеть, не слиться с пустотой, не приумножить её, навсегда исчезая из реальности.

В зал входили, выходили. За окном, в летнем мареве полдня, в хлопьях тополиного пуха, двигались фигуры людей, скользили силуэты автомобилей. Звуки запаздывали. Всё происходило как будто на плоском плазменном экране, не здесь, не рядом с ними.

Кто эти люди из картона, бродящие среди декораций? Зачем они нужны, если не могут быть живыми? Но если долго, не мигая, смотреть друг другу в глаза, разгорится такой огонь, который поглотит всё ненужное, картонно-фанерное, ветер поднимется и унесёт декорации, а потом всё закончится, и они, двое настоящих, живых, тоже станут картонными манекенами среди декораций, и забудут, каково это — быть живыми. Но пока у них впереди — целая жизнь. И самые сладостные мгновения этой жизни.

— Что мы будем делать — прямо сейчас? — тихо спросила Алиса.

— Я тоже об этом думаю.

Мыльный радужный пузырь окружает их, дыхание становится общим, ещё ничего не произошло, но всё уже произошло.

— Как хорошо, что можно не играть, — сказала Алиса.

Он провёл рукой по её волосам. Мыльный пузырь подёрнулся матовой плёнкой, сквозь которую они не видели ничего вокруг. Но ещё успевали понять, что этого пузыря, этой ширмы не существует для окружающих, и нужно собраться с силами, опуститься ненадолго на землю, взглянуть на мир трезво и найти уголок, где не будет картонных зрителей, вообразивших себя живыми актёрами, а будет только безмолвие океана в первый день творения, и два человека, самых первых человека, не знающих слова «грех», но уже познавших его сладость.

Они одновременно поднялись на ноги, словно невидимая сила подбросила их вверх. Как на американских горках, помчались куда-то вперёд, а вокруг мелькали стены, стулья, посетители, посуда, внутренние помещения, выход во двор, лестница наверх, ключ в замке.

Щелчок — дверь открылась. Шелест шагов — они вошли внутрь. Щелчок — дверь захлопнулась. Теперь есть только здесь и сейчас. А всё, что будет после — будет уже после.

Недолго Константин Петрович просидел в своём кабинете, переживая поражение. Да, на этот раз справились без него. Но разве это так уж плохо? При хорошем руководстве работает команда, а начальник только задаёт направление. Так, кажется, пишут в умных книгах.

Чтобы окончательно успокоиться, он перепроверил несколько прошлогодних отчётов, подшил их в папку, и сразу, не откладывая, решил отнести в приёмную и поставить на место.