Марк Леви - Первая ночь

В Плимуте мы отправились в управление порта, где дежурный офицер сообщил, что через час в Амстердам отправится английский сухогруз, и указал нам причал номер 5.

Капитан запросил с нас двести фунтов наличными и повел по внешнему коридору в кают-компанию. Нам отдали каюту одного из членов экипажа, но я сказал, что предпочитаю палубу — любую, где причиню меньше хлопот.

— Как вам будет угодно, но как только мы выйдем в море, станет очень холодно, а идти мы будем часов двадцать, не меньше.

Я повернулся к Кейре:

— Кажется, ты говорила о двенадцати часах?

Капитан расхохотался:

— На сверхскоростном судне — может быть, но такая старая посудина редко идет со скоростью больше двадцати узлов, и то, если ветер благоприятствует. Если вас укачивает, оставайтесь на палубе! Только оденьтесь потеплее.

— Клянусь, я ничего не знала, — сказала Кейра, скрестив пальцы за спиной.

Сухогруз отчалил. Ла-Манш был спокоен, но небо хмурилось, обещая дождь. Кейра целый час составляла мне компанию, а когда со всем замерзла, пошла в каюту. Старпом сжалился надо мной и послал вахтенного лейтенанта отнести замерзающему пассажиру дождевик и перчатки. Офицер решил выкурить, сигарету и развлечь меня беседой.

В команде было тридцать человек — офицеры, механики, боцманы, коки и матросы. Лейтенант объяснил, что погрузка — сложнейшая операция, от которой зависит безопасность плавания. В восьмидесятых сухогрузы тонули сотнями, да так быстро, что ни один моряк не успевал спастись. Погибли шестьсот пятьдесят человек. Груз ни в коем случае не должен сдвигаться с места, иначе корабль дает крен, заваливается на борт и переворачивается. Именно поэтому специальные устройства в трюмах все время разравнивают зерно. Выдохнув дым, лейтенант добавил, что это не единственная опасность, которая нас подстерегает. Если волна будет слишком высокой, вода через люки попадет в трюмы и корпус расколется пополам. Одним словом, что так, что эдак, потонем мы мгновенно. Но сегодня ночью, благословение Небесам, Ла-Манш спокоен, так что, если не поднимется ветер, нам ничто не грозит. Офицер выкинул окурок за борт и вернулся к работе, оставив меня размышлять о превратностях грозной судьбы.

Кейра несколько раз выходила на палубу, умоляя меня пойти в каюту, потом принесла бутерброды и термос с чаем. Есть я отказался, а чаю выпил, чтобы согреться. В полночь она ушла спать, пообещав, что к утру я непременно задубею от холода. Я закутался в плащ, свернулся калачиком у мачты, на которой горел сигнальный огонь, и задремал под скрип форштевня.

На рассвете Кейра нашла меня на палубе: я спал, лежа на спине и сложив руки на груди. Я проголодался, но аппетит улетучился, как только я переступил порог камбуза и почувствовал запах рыбы, прогорклого масла и кофе. Меня затошнило, и я пулей выскочил на палубу.

— Голландское побережье уже недалеко, значит, мучиться осталось недолго, — сообщила Кейра.

«Недолго» оказалось понятием относительным — лишь четыре часа спустя прозвучал туманный горн и машины замедлили ход. Судно входило в гавань Амстердама.

Мы сразу же сошли на берег. Таможенный офицер проверил наши паспорта, бегло досмотрел сумки, где лежали купленные в Сент-Моус сувениры, и козырнул, пропуская нас.

— Куда направимся? — спросил я у Кейры.

— Под душ!

— А потом?

Она взглянула на часы:

— Мы встречаемся с Айвори в 18.00. в кафе… — Она вынула из кармана бумажку с адресом: — …на площади Дам.

Амстердам

Мы поселились в «Гранд-отеле Краснопольски», не самом дешевом в городе, зато в пятидесяти метрах от места назначенной встречи. В конце дня Кейра отвела меня на центральную площадь, и мы смешались с толпой. Перед входом в Музей мадам Тюссо стояла длинная очередь, несколько туристов ужинали на террасе «Европаба» у газовых обогревателей, но Айвори среди них не было. Я заметил его первым. Он подошел и сел за наш столик у самого окна.

— Счастлив вас видеть, — сказал он. — Что за путешествие!

Кейра обдала его холодом, и старый профессор мгновенно понял, что легко не отделается.

— Вы сердитесь? — спросил он насмешливо.

— С чего бы это? Мы чуть не свалились и пропасть, я едва не утонула в реке, провела несколько недель в китайской тюрьме в шикарных условиях, как вы сами понимаете, в нас стреляли в поезде, в России спецназовцы у нас на глазах убили два десятка человек, а нас выдворили из страны. Избавлю вас от описания экстремальных условий, в которых мы путешествовали в последние месяцы, — старые самолеты, машины-развалюхи, тряские автобусы, не говоря уж о тележке с багажом, где меня зажало между двумя «Самсонайтами» [19] Общепризнанный мировой лидер по производству чемоданов и предметов багажа. . Вы гоняли нас по всему свету, асами преспокойно ждали в своей уютной квартирке, пока мы сделаем грязную работу, я права? Вы принялись морочить мне голову с того дня, когда принимали в своем кабинете в музее, или это началось позже?