Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться

— Нет, уверяю вас, я не об этом. Лучше поговорим о вашей сестре. По словам Ортиса, его вторая дочь ничего не знает о его прошлом. Вы намерены сами открыть ей глаза или позволите прочитать обо всем в газете? Вы считаете, видимо, что меня это не касается, но подумайте хорошенько. Я знаю, о чем говорю, хотя не мне давать вам советы.

— Моя сестра все давно знает, перед отъездом из Аргентины я ей все рассказала. Я даже предлагала ей перебраться ко мне в США, но она отказалась. У нее ко всему этому иное отношение, она ведь его родная, законная дочь. Я не могу ее осуждать, как не виню и за то, что она отказалась от меня из-за выбора, который я сделала.

Эндрю пристально посмотрел на Оливию:

— На кого похожа ваша сестра?

— На свою мать. Анна невероятно красива. У меня есть ее фотография, сделанная в день ее двадцатилетия, — сказала Мария Лус.

Она обернулась, взяла с полки у себя за спиной фотографию в рамке и протянула Эндрю:

— Ее прислала Луиза, понятия не имею, откуда она у нее.

При взгляде на портрет молодой женщины Эндрю побледнел, как мертвец, и вскочил. Прежде чем выбежать из кабинета, он оглянулся:

— Мария Лус, обещайте напечатать мою статью, что бы ни случилось.

— Почему вы так говорите?

Эндрю не ответил. Оливия видела, как он, пробежав по коридору, выскочил на лестницу.

Эндрю пулей вылетел из здания газеты. Мысли в голове налезали одна на другую.

Он обернулся, услышав какой-то возглас. По Восьмой авеню к нему приближалась толпа бегунов. Все его чувства были обострены. Он понял: что-то тут не так.

— Еще рано, решающий день еще не наступил, — прошептал он, оказавшись среди огибавших его бегунов из передовой группы.

Охваченный паникой, он хотел было вернуться, спрятаться в здании, но бегунов было слишком много, и они мешали ему прорваться к дверям.

Внезапно Эндрю узнал в толпе лицо незнакомки из «Новеченто»: она быстро двигалась к нему. Из ее рукава торчало страшное орудие, острие блестело на ладони…

— Слишком поздно, — сказал ей Эндрю, — теперь это ничего не даст, статья все равно выйдет.

— Бедняжка Эндрю, это ты опоздал, и уже ничего не изменить, — усмехнулась Анна.

— Нет! — завопил Эндрю, когда она приблизилась почти вплотную. — Не делайте этого!

— Я уже это сделала, Эндрю, оглянись вокруг, все это — только плод твоего воображения. Ты умираешь, Эндрю. Ты что, вообразил, будто воскрес? Что жизнь взяла и предоставила тебе второй шанс, вернув в прошлое? Протри глаза, бедняжка Эндрю: разве ты не догадываешься, что значат все твои припадки, кошмары, боли в спине, постоянный озноб, удары током, возвращающие тебя к жизни при каждой остановке сердца… Ты агонизируешь в машине «скорой помощи» после того, как я нанесла тебе смертельный удар, ты истекаешь кровью, как бык на бойне. Ты долго упирался, терзал свою память, ворошил и менял свое прошлое, хватался за любую мелочь, чтобы она не ускользнула, — так тебе хотелось понять… И в конце концов ты вспомнил фотографию, которую столько раз видел за спиной у Марии Лус. Поздравляю, я не думала, что тебе это удастся. Нет, против тебя лично я ничего не имею, просто ты, сам того не ведая, стал орудием в руках моей сестрицы. Она труслива и неблагодарна, мой отец все ей дал, он любил ее так же, как меня, а она нас предала. Неужели эта гордячка и впрямь вообразила, что я позволю ей нас уничтожить? Я уже давно, с тех пор как ты покинул Буэнос-Айрес, села тебе на хвост. Я выследила тебя так же, как ты выследил моего отца. Я неустанно репетировала то короткое движение, которое заставит тебя заткнуться, и выжидала, когда придет нужный момент. Нанесенный мной удар был безупречным, никто меня не видел, никто ничего не вспомнит. До больницы не очень далеко, и, признаться, ты прожил дольше, чем я предполагала, но теперь ты все понял, Эндрю. Пора уж тебе сдаться, ведь смысла бороться больше нет.

— Нет, есть… — пролепетал Эндрю, которого покидали последние силы.

— Только не говори, что ты думаешь о жене после всего того, что ты ей сделал. Разве не помнишь? Ты ведь ее бросил в день свадьбы. Ты по уши влюбился в меня. Поверь мне, ты можешь больше не упираться, твоя смерть обрадует ее не меньше, чем меня. Прощай, Эндрю, твои глаза уже закрылись, не хочу докучать тебе в последние мгновения жизни.

«Скорая» доставила Эндрю Стилмена к приемному покою отделения неотложной помощи в 7 часов 42 минуты. Улица в то утро была запружена меньше, чем обычно.

Больницу заранее предупредили по рации, машину встречали врачи и санитары.