Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться

Доктор ушел, оставив Эндрю вдвоем с Марисой.

— Где мой мобильник? — спросил Эндрю.

Она достала телефон и отдала его владельцу.

— Вы должны уведомить свою газету.

— Ни за что, они меня вывезут домой. Предпочитаю, чтобы о случившемся никто не узнал.

— Ведется следствие, полицейские возьмут у вас показания, как только вам полегчает.

— Это все равно ничего не даст. Зачем зря тратить время?

— Таков закон.

— Мариса, во второй раз я не запорю интервью с Ортисом.

— Почему во второй раз?

— Просто так, забудьте.

— Слушайтесь врача, отдыхайте. Будем надеяться, что к концу недели вам полегчает. Я передам дяде, что придется подождать несколько дней.

В четверг завертелась карусель: эхограмма, рентген, доплер, анализы крови и длительное ожидание в коридоре в обществе других пациентов.

Под вечер Эндрю проводили обратно в палату, и, хотя капельницу, причинявшую адскую боль, пока еще не сняли, ему, по крайней мере, позволили нормально питаться. Персонал больницы проявлял доброжелательность, санитары — предупредительность, еда не вызывала нареканий. Если бы не потеря времени, жаловаться было бы вообще не на что.

Еще не располагая результатами обследования, Эндрю позвонил Вэлери. Он не рассказал, что с ним случилось, чтобы ее не волновать, к тому же он боялся, как бы она не попыталась вывезти его из Аргентины.

Мариса пришла его навестить перед началом смены в баре. Когда она уходила, Эндрю с трудом поборол желание последовать за ней. Над ним так давно реяла смерть, что у него вдруг возникла охота пожить на все сто, напиться, больше не боясь грядущего похмелья.

Днем в субботу перед Эндрю предстал доктор Геррера, окруженный стайкой студентов. Эндрю не устраивала роль морской свинки, но пришлось подчиниться.

Надбровная дуга у него так распухла, что один глаз совсем закрылся. Врач заверил его, что через двое суток воспаление пройдет. Эхограмма почек выявила небольшое внутреннее кровотечение, все остальные результаты были в норме. Геррера торжествовал, что подтвердился его диагноз: лихорадка, вызванная кровотечением, и почечный синдром, вероятно, вирусного происхождения. Сначала симптомы позволяли заподозрить грипп. Позже начались головные и мышечные боли, люмбаго, кровотечение. Специального лечения этого недуга не существует, лучший лекарь — время, а задача врача — позаботиться о предотвращении осложнений. Доктор Геррера поинтересовался у Эндрю, не разбивал ли он в последнее время палатку в лесу: человек, видите ли, заражается этой болезнью при попадании в его организм частиц экскрементов диких животных…

Эндрю, больше всего на свете ценивший комфорт, заверил его, что такая мысль никогда не пришла бы ему в голову.

— Вы не могли пораниться каким-то инструментом, побывавшим в лесу, например охотничьим?

Эндрю тут же подумал об Олсоне и сжал кулаки, так ему захотелось врезать этому мерзавцу в челюсть.

— Не исключено, — ответил Эндрю, сдерживая ярость.

— В следующий раз будьте осторожнее, — заключил врач с улыбкой, довольный, что сумел продемонстрировать студентам свою проницательность. — Если все пойдет хорошо, я выпишу вас в понедельник днем. Вы ведь этого хотели?

Эндрю согласно кивнул.

— Вам придется за собой следить. Рана в пояснице не очень серьезная, но надо дать ей время зарубцеваться. Постарайтесь ее не инфицировать. Когда вы возвращаетесь в Штаты?

— В принципе в конце следующей недели.

— Я бы вас попросил перед отъездом в аэропорт заглянуть на контрольный осмотр. Заодно мы снимем вам швы. До понедельника! Хороших вам выходных, сеньор Стилмен, — заключил врач, выводя своих студентов из палаты Эндрю.

Немного погодя в тот же день Эндрю посетил полицейский, записавший его показания. Полицейский объяснил, что надежды задержать преступников нет никакой, так как в отеле нет камер наблюдения, и Эндрю не стал подавать заявление. Полицейский, радуясь, что не будет лишней бумажной волокиты, простился, пожелав Эндрю скорейшего выздоровления. Навестила его и Мариса, проведшая полдня у постели жениха и уделившая Эндрю час.

В воскресенье в больницу явилась Луиза, узнавшая от племянницы о несчастье и решившая побаловать раненого едой собственного приготовления. Она провела у него несколько часов, послушала его рассказы о журналистских приключениях и сама поведала о том, что привело ее в ряды матерей площади Мая… А потом спросила, успел ли он познакомиться с Альберто.