Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться

— Он еще спрашивает! Лучше ответь, что я тебе сделал?

Эндрю окончательно убедился, что на него напал умалишенный, и замер.

— Настал момент заставить тебя заплатить по счету! — И незнакомец снова занес биту.

— Умоляю! — взвыл Эндрю. — Я не понимаю, о чем вы! Я вас не знаю. Уверяю вас, это ошибка!

— Зато я знаю, кто передо мной: мразь, думающая только о своей карьере, негодяй, наплевавший на ближних, последний подонок! — проорал незнакомец еще более страшным голосом.

Эндрю осторожно опустил руку в карман пиджак и нащупал мобильный телефон. Теперь попробовать вслепую набрать номер экстренной службы… Но нет, на третьем подземном ярусе связи быть не могло.

— Сейчас я раздроблю тебе руки, от пальцев до плеч, чтобы ты больше не мог делать гадости!

У Эндрю отчаянно заколотилось сердце: сейчас этот псих его прикончит! Нужно было что-то предпринять, но от прилива адреналина сердце так билось, что казалось, сейчас выскочит. Он дрожал всем телом и ни за что не удержался бы на ногах.

— Где же твоя гордость?

— Поставьте себя на мое место, — выдавил Эндрю.

— Забавно, что у тебя повернулся язык сказать это! Это мне хотелось бы, чтобы ты оказался на моем месте. Тогда до этого не дошло бы. — И незнакомец со вздохом провел концом биты по лбу Эндрю.

Тот увидел, как бита взлетела у него над головой и обрушилась на крышу «датсуна», оставив большую вмятину.

— Сколько ты заколачиваешь? Две тысячи долларов, пять, девять?

— Да о чем вы?!

— Он еще придуривается! Скажешь, что дело не в деньгах, что ты кропаешь ради славы? Да уж, работенка лучше не придумаешь! — Человек с битой сплюнул.

Послышался шум мотора, скрежет передачи, полумрак полоснули два луча света. Нападавший отвлекся, и Эндрю, от отчаяния собравшись с силами, набросился на обидчика и вцепился ему в шею. Человек без труда стряхнул его с себя, двинул ему с размаху в челюсть и припустил прочь, прошмыгнув мимо машины техпомощи. В свете фар Эндрю беспомощно уронил голову.

Водитель вышел из кабины.

— Что здесь происходит?

— Меня поколотили, — объяснил Эндрю, осторожно трогая свою челюсть.

— Выходит, я поспел вовремя!

— Лучше бы вы появились минут на десять раньше. Но все равно, спасибо. Если бы не вы, мне бы несдобровать.

— Хотелось бы мне, чтобы это относилось и к вашей машине… Как он ее раскурочил! Но лучше уж ее, чем вас.

— Так-то оно так, но я знаю кое-кого, кто с вами не согласится, — проворчал Эндрю, косясь на свой «датсун».

— В общем, вам повезло, что я здесь. Ключи у вас? — спросил механик.

— Где-то валяются, — ответил Эндрю, шаря вокруг себя.

— Вы уверены, что вам не надо в больницу?

— Спасибо, у меня ничего особо не пострадало, кроме самолюбия.

При свете фар машины-эвакуатора Эндрю отыскал ключи от машины, лежавшие рядом с колонной, и бумажник, отлетевший к колесу соседнего «кадиллака»-купе. Отдав ключи механику, он сказал, что с ним не поедет, и написал на квитанции адрес мастерской Саймона.

— Что мне там сказать?

— Что я в полном порядке и позвоню сегодня вечером.

— Залезайте в кабину, я, по крайней мере, увезу вас со стоянки, вдруг этот псих все еще здесь? Лучше вам обратиться в полицию.

— Все равно я не смогу его толком описать. Я запомнил только, что он на голову ниже меня. Да уж, мне нечем похвастаться…

Эндрю вылез из кабины эвакуатора на 40-й улице и побрел в редакцию. Боль в ноге притупилась, зато с челюстью был непорядок: ощущение было такое, будто ее залили цементом. Он действительно не догадывался, кто на него напал, но теперь сомневался, что это произошло по ошибке, и эти мысли его сильно тревожили.

— Когда это случилось? — спросил Пильгес.

— В самом конце декабря, между Рождеством и Новым годом. Я остался один в Нью-Йорке.

— Говорите, он ловко управлялся с битой?

Отцы семейств часто играют с сыновьями в бейсбол по воскресеньям. Не удивлюсь, если бы автор одного из анонимных писем, полученных вами, решил оповестить вас о своем недовольстве не только при помощи авторучки. Может, попробуете его описать?

— На стоянке было очень темно, — вздохнул Эндрю, опустив глаза.

Пильгес положил руку ему на плечо.

— Я говорил вам, сколько лет прослужил в полиции, пока не вышел в отставку? Тридцать пять с хвостиком. Впечатляет?

— Даже трудно вообразить!

— Сколько, по-вашему, я допросил подозреваемых за тридцать пять лет?

— Мне так важно это знать?

— Если честно, то мне и самому их не сосчитать, но могу определенно вам сказать, что даже в отставке не разучился видеть, когда от меня что-то скрывают. Когда вам вешают на уши лапшу, всегда вылезает какая-нибудь несообразность.