Артур Хейли - На высотах твоих

Если бы время было обычным настолько, насколько обычен любой отрезок времени в истории, рассуждал Хауден, уступки, которые он уже вырвал, устранили бы все те препятствия с пути будущего развития Канады, которые предыдущие правительства пытались ликвидировать на протяжении целых поколений. Однако, напомнил он себе, нынешнее время далеко не обычное, да и в будущем у них уверенности нет никакой.

Наступил и прошел час ленча. Поглощенные своими делами, они наскоро перекусили ростбифом, салатом и кофе прямо в президентском кабинете.

На десерт премьер-министр погрыз плитку шоколада, которую положил в карман перед уходом из Блэр-хауза.

Запасом шоколада вчера позаботился их обеспечить канадский посол, поскольку слабость премьер-министра к сладкому была хорошо известна его друзьям и близким.

А потом наступил момент, которого так ждал Джеймс Хауден.

Еще до ленча он попросил карту Северной Америки, и, пока они были заняты едой, ее доставили и повесили на стене кабинета напротив президентского стола. Это была крупномасштабная политическая карта, на которой территория Канады обозначалась розовым цветом. Соединенных Штатов — светло-коричневым и Мексики — зеленым. Посредине резкой длинной черной линией пролегла американо-канадская граница. Рядом с картой, прислоненная к стене, стояла указка.

Джеймс Хауден обратился прямо к президенту:

— Как вы отметили час-другой назад, Тайлер, границы не являются неизменными. Мы в Канаде, если союзный акт станет законом в обеих наших странах, готовы принять изменение границы как данность. Вопрос в том, готовы ли к этому вы?

Президент, нахмурив брови, напряженно подался вперед, навалившись грудью на стол.

— Боюсь, я не совсем понимаю вас, Джим.

Лицо адмирала Рапопорта оставалось бесстрастным.

— Когда начнется ядерный налет, — начал говорить премьер-министр, тщательно подбирая слова, — всякое может случиться. Мы можем одержать своего рода победу, а возможно, нас ждут разгром и вторжение, и тогда нынешний план нам не поможет. Существует и вероятность того, что мы попадем в тупиковую ситуацию, когда и мы, и наш противник окажемся в равной степени истощенными, бессильными и беспомощными.

Президент издал протяжный вздох.

— Все наши так называемые эксперты твердят мне, что мы буквально изничтожим друг друга за какие-то несколько дней. Одному только Богу известно, как много или мало они знают на самом деле, но ведь нужно на чем-то основывать свои планы.

Хауден улыбнулся пришедшей ему в голову мысли.

— Я знаю, что вы хотели сказать насчет экспертов. Мой парикмахер отстаивает теорию о том, что после ядерной войны планета треснет ровно посредине, а потом развалится на кусочки. И порой я задумываюсь, не назначить ли мне его в министерство обороны.

— Вас удерживает лишь то, — вставил Артур Лексингтон, — что он чертовски хороший парикмахер.

Президент расхохотался. Лицо адмирала Рапопорта скривилось в едва заметной гримасе, которую при богатом воображении можно было принять за улыбку.

Вновь став серьезным, премьер-министр продолжал:

— Имея в виду цели нынешней беседы, я бы полагал, что при рассмотрении послевоенной ситуации мы должны исходить из предположения, что не потерпим поражения.

— Согласен, — кивнул президент.

— В таком случае, — заявил Хауден, — как мне кажется, перед нами два основных варианта. Во-первых, оба наших правительства — в Канаде и в Соединенных Штатах — могут прекратить функционировать полностью, закон и порядок перестанут существовать. Тогда все, что бы мы здесь ни говорили или ни делали, к тому времени окажется бесполезным. Думается, что при этом варианте ни одному из нас в этой комнате не придется стать свидетелем происходящего.

«Как же обыденно мы говорим обо всем этом, — подумал Хауден, — о жизни и смерти, о выживании и уничтожении, свеча горит, свеча погасла… И все же в глубине души мы никогда не смиримся с правдой. Мы всегда надеемся, что что-нибудь как-нибудь предотвратит этот безвозвратный конец».

Президент молча поднялся из-за стола. Повернувшись спиной к остальным, он отодвинул занавеску и посмотрел через окно на газон Белого дома. Солнце уже скрылось, заметил Хауден, небо затянули грязно-серые слоистые облака.

Не оборачиваясь, президент обронил:

— Вы упоминали два варианта, Джим.

— Да, — подтвердил Хауден. — Второй вариант, на мой взгляд, более вероятен.

Президент отошел от окна и вернулся к своему креслу. Лицо у него, заметил про себя Хауден, выглядело теперь куда более усталым, чем раньше.