Люциус Шепард - Новый американский молитвенник

— То есть усиливает то, что уже есть?

— Совершенно верно.

Ларри пошелестел лежавшими перед ним бумажками.

— Вы десять лет отсидели в тюрьме за убийство.

— Да. Убил человека в пьяной драке.

Подталкиваемый Ларри, я шаг за шагом описал процесс своего духовного спасения, после чего он сказал:

— Так, значит, тюрьма в некотором роде перевернула всю вашу жизнь.

— Я бы не хотел, чтобы у слушателей сложилось мнение, будто тюрьма перевоспитывает, — ответил я. — Все как раз наоборот. Из тюрьмы люди, как правило, выходят еще более ожесточенными и готовыми на более серьезные преступления, чем раньше. Будь я достаточно силен, чтобы противостоять тюрьме напрямую, со мной случилось бы то же самое. Но я был слаб. И нуждался в лазейке, чтобы проскользнуть незамеченным. Так что сначала новый стиль был для меня атрибутом веры. Не более того. Но потом я стал писать молитвы для зэков… и нашел в тюрьме свою нишу. Это помогло мне выжить.

Мы ушли на рекламу, и Ларри принялся болтать со мной, а цифровой образ Трита сверлил меня глазами с экрана, как наемный убийца, который видит свою цель. Когда мы снова вернулись в эфир, Ларри спросил у Трита, что о новом стиле думает он.

— У Сатаны гибкий язык, — ответил Трит, выходя из ступора и преисполняясь праведного гнева. — И Вардлин Стюарт наилучшее тому доказательство. Он утверждает, будто помогает верующим людям, а на самом деле — отвращает их от Бога. Он выдает себя за грешника, спасенного молитвой, а на самом деле — пестует культ собственной личности. Он притворяется, будто не вмешивается в вопросы религии, а между тем я слышал, что вчера вечером он призывал своих слушателей отречься от Иисуса Христа, Господа нашего.

— Это правда? — спросил у меня Ларри.

— Вовсе нет, — сказал я. — Я просто говорил им, что не стоит уповать на помощь Христа в решении мелких проблем. Таких, с которыми они могут справиться сами.

Ларри кивнул и заметил:

— Бог помогает тому, кто сам себе помогает, так?

— Вот именно.

— Кто дал тебе право решать, нужен людям Христос или нет? — Трит погрозил мне пальцем. — Преступник! Убийца! У тебя нет такой власти! Ты стоишь перед…

— Я думал, у нас будут дебаты, — сказал я Ларри. — А не соревнование, кто кого лучше обзовет.

Трит продолжал греметь:

— Ты стоишь перед нами, точно агнец. Смиренный и кроткий. Но каждое слово твое — кинжал! Ты убеждаешь людей в том, что вера — это обман, а спасение души — соревнование, которое можно выиграть, придумав лучший лозунг! Ты просто отступник! И больше никто. — Он вытащил откуда-то мой «Молитвенник» и поднял перед камерой. — Вот сатанинская библия. Смотрите, как она горит.

Он щелкнул зажигалкой, и книгу тут же охватило пламя. Должно быть, обложка была чем-то пропитана, потому что огонь так и гудел. Трит отшвырнул горящую книгу в сторону, где ее, вне всякого сомнения, поймал в надлежащий резервуар какой-нибудь раболепствующий прихожанин, и откинулся на спинку своего кресла, самодовольно и глупо ухмыляясь.

— Класс, отличная работа, — сказал я.

Ларри попросил преподобного успокоиться, на что тот ответил:

— Ларри, я не могу оставаться спокойным перед лицом отступничества. Мой долг христианина бороться со злом, где бы оно ни подняло голову.

— Вполне возможно, — сказал Ларри. — Но это моя программа, и я призываю вас обоих вести себя по-джентльменски.

Слегка смягчившись, Трит согласился взять на тон ниже, а я сказал:

— Нет проблем.

Тогда Ларри спросил у Трита, какие возражения вызывают у него люди, пишущие собственные молитвы.

— Никаких. Люди каждый день молятся своими словами, — ответил тот. — Но я возражаю, когда вот этот человек убеждает их, что слова важнее всего.

— Но я ничего подобного не говорю, — сказал я.

— А также, — продолжал Трит, — когда он склоняет их к пренебрежению старыми, проверенными временем, прекрасными христианскими молитвами. Такими, как псалмы Давида, к примеру.

— Насколько мне известно, — сказал я, — царю Давиду не доводилось ни платить по закладным, ни ездить по многополосным автострадам, ни находить мешочек травки у сына в шкафу. По-моему, христианская традиция настолько сильна, что вполне может себе позволить легкое обновление раз в пару тысяч лет.

— Предположим, что этот так называемый новый стиль и правда работает. Чьих же ушей достигают подобные молитвы? Уж не божественных, можете мне поверить! Этот человек учит ведовству. Он учит людей пользоваться молитвами как заклинаниями.